Дневники св. Николая Японского. Том Ι

Из Дворца, уже в третьем часу, отправился к Влад. Ал. [Владимиру Александровичу] Соколову, бывшему механику на «Соболе», так как обещал быть у него в три часа. Жена, дочь протоиерея Семеновского полка о. Евстафия Васильевича Крюкова, очень миленькая, и две малютки дочери. Пришли казначей, должно быть, Семеновского полка и отец протоиерей. Едва ли что можно добыть из их Церкви Введения. Впрочем, может, что и найдут; казначей говорил, что покровов много у них. К четырем часам был у Константина Петровича Победоносцева. Вот труженик–то и что за добрый человек! При многосложности своих важных обязанностей еще находит время и сердце хлопотать о Миссии; наследнице он рекомендовал меня, и я застал его за моим рапортом — готовил послать его к Наследнику. Дал мне наставление, что Наследнице следует рассказывать о Миссии, не дожидаясь вопросов, так как она стесняется говорить по–русски, хотя понимает все хорошо; советовал говорить по–английски, но я стеснился, ибо и сам плохо говорю. Видно, что и поесть ему некогда, он вернулся в другую комнату и вернулся жующий что–то. «Я как белка в колесе», — говорит. Звал к себе по четвергам; советовал быть у Посьета по воскресеньям; заговорил и о Сергее Ал. [Александровиче] Рачинском, которому писал обо мне, на случай, что я поеду на родину. Об Екатерине Дмитриевне выразился, что его очень беспокоит неугомонное желание ее приехать на родину: «Опасно расставаться с молодым мужем на долгое время». — От него отправился к Путятиным. Как сестры обидели Ольгу Евфимовну, заявив ей, чтобы «она не забирала себе в голову, что может рассчитывать на их послушание»; а вышло только из–за того, что она посоветовала им теплее одеться, когда они собирались выехать куда–то; «ты–де и своего здоровья не умела сберечь — можешь ли заботиться о других». Бедная, вынесла одно утешение для себя, но забота о сестрах никак не может остановить ее от поездки в Японию, так как сестры не хотят этой заботы о них. А и они, как видно, не совсем виноваты: до того им надоела домашняя ферула [24] и вечное стеснение их отцом и матерью, что они просто обрадовались, что со смертью матери приобрели часть свободы и самостоятельности, и очень боятся, чтобы опять кто–нибудь не посягнул бы на эти сокровища; все, как видно, из–за этого. Но старшую сестру, тем не менее, они очень оскорбили. Вот мученица–то! От всех приходится терпеть. — В шесть часов отправился смотреть живые картины у о. Федора Николаевича Быстрова. Показывали: «Фортуну и нищий», «Демьянову уху» из Крылова; «Саула и Самуил», «Купидон», «Ангела–Хранителя», «Девушку у колодца» — при бенгальском огне; распорядительницею и сочинительницею была Анна Ивановича Парвова. Не понравилось. В Японии у нас семинаристы, пожалуй, лучше устроят. На будущий год сделаем. Потом были танцы; распорядителем — Петя — сын Алексея Ивановича Парвова; множество французских кадрилей; больше всего понравилась русская, протанцованная несколько раз маленькими гимназистами под музыку гимназиста же. Обещался всей этой «молодой России» прислать по вееру из Японии. Были еще дядя и два двоюродных брата Федора Николаевича; первый — старец, и у него сын, большой гимназист и музыкант; самое занимательное было — это последнего наслоения молодежь. Был еще Разумовский — протоиерей Смольного монастыря, тесть Федора Николаевича. Начались фанты у молодежи, а мы поужинали — и стали расходиться; был еще В. Гер. Певцов — в карты играл со старухами. — При прощанье, привыкши в Петербурге целоваться со священниками, поцеловал, забывшись и под болтовню с провожавшими Федором Николаевичем и жену его Ольгу Петровну, что пресмешно вышло. Вернулся во втором часу.

7 генваря 1880. Понедельник.

12 часов ночи