Дневники св. Николая Японского. Том Ι

Утром лишь пришел о. Исайя поздравить с Владимиром третьей степени, как пришел Евфимий Васильевич Путятин, третьего дня вернувшийся с похорон графини.[26] О. Исайя ушел, а граф стал просить прийти вечером и остаться на ночь, чтобы поговорить с Евгением о женитьбе. Евфимий Васильевич хочет женить на второй Васильчиковой дочери, а Евгений не хочет, а хочет опытной в житейских делах невесты — Васильчикова же совсем ребенок. Оба упорные: отец не хочет больше говорить с сыном касательно женитьбы, будучи оскорблен его письмом. Трудно положение посредника, нужно как–нибудь успокоить графа и упросить, чтобы он не настаивал так скоро на решении судьбы Евгения, тем более что нет и сорока дней по смерти матери. Когда граф еще сидел, пришел Павел Парфенович Заркевич. Зашла речь об иерусалимских делах, граф разгорячился, говоря. Чуть ли не сделает Министерство иностранных дел по–своему, то есть закроет Духовную Миссию, — тогда конец и православию между арабами — все перетащут себе хитрые католики и протестанты. Не дай Бог! По уходе Заркевича пришла Юлия Георгиевна Эммануэль. Тип особенного класса женщин, увивающихся около духовных высшего класса. На груди — черный большой крест и золотое сердце, в котором выписочки из писем Митрополита Исидора, Евсевия Могилевского и другие, а в груди, видимо, сердце, расположенное к благочестию, в голове же мозгу весьма мало, — о чем я думал, когда она болтала мне о своем роде, родных с точнейшим разбором родственных связей, и — все это о людях, которых я никогда не видал и никогда не увижу, так как и самое–то ее вижу в первый раз, после того, как в Соборе она навязалась ко мне с своим знакомством. Именно, язык ворочается у женщин в десять крат быстрее, чем у мужчин: болтала она бойко, не уставая, с захлебываньем, а я, не слушая ее, думал, как образуются такие личности? От пустоты и ничего не деланья, должно быть. Надоедают же они архиереям, надо полагать; вот и эта пришла ко мне прямо от Владыки, с картинкой и иконкой в благословение кому–то из ее родных, которому сегодня день рождения или смерти, не упомню. И Владыка должен терять время на выслушиванье захлебывания таких особ. С интересом только рассматривал в браслете миниатюру отца Эммануэль, генерала, которому когда–то поднесли ключи Реймса. Когда она еще сидела, пришел о. Сергий, иеромонах архиерейского дома Высокопреосвященного Евсевия Могилевского, который поручил ему узнать обо мне. Непременно надо побыть в Могилеве, чтобы получить благословение маститого иерарха, благословившего меня двадцать лет назад в Иркутске и отечески напутствовавшего на дорогу и жизнь.

15 генваря 1880. Вторник