Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

Но и это было бы — выругать их, с сомнительным ожиданием пользы от того для них и других. — Решил, наконец, попытаться еще раз убедить их вести себя благочестиво относительно Таинства Святого Причастия; но это нужно сделать пред временем следующего говения, то есть пред Страстной неделей; теперь поговорить бы с ними — все забылось бы к тому времени, следа впечатления не осталось бы. Едва ли будет успех. И вот урок: не посылать больше никого в русские академии, — развращаются религиозно; были все — первые, лучшие ученики, исполнительные, благочестивые; теперь что они? Недоверки какие–то! В России не на добрые примеры обращали внимание, а на дурные, льстящие извращенной природе человека, хотя внушаемо было им — не заходить на задние дворы в России; но что делать! Люди они самые заурядные, не из блестящих, не из самостоятельных; не видели бы дурных примеров, были бы хороши, теперь вон они, — свое беспардонное лентяйство и неблагочестие, вероятно, считают дипломом цивилизации. Нет, больше никого не пошлю в Россию, — на вред здешней Церкви!

7/19 марта 1899. Воскресенье

первой недели Великого Поста.

Погода прекрасная. В душевном мире совершена Литургия Василия Великого, в Соборе полном народу, наполовину язычниками.

После службы зашел Петр Исикава попросить написать к о. Петру, чтобы «гиюу» в Одавара несколько позаботились о катихизаторе, ныне прибывшем туда, — помогли ему устроиться на квартире, позаботились о слушателях для него. Это — внушение о. Павла Савабе. Нынешние старшины (гиюу) сторонники о. Петра, совсем не думают о том, а Кометани и другие не считают себя вправе вмешаться в дело мимо старшин. Письмо к о. Петру сегодня же пойдет.

Зашел еще Исайя Мидзусима: его я просил взять на свое попечение младшего сына покойника о. Мори, Василия; он кончает на днях низшую школу, — нужно поступить в среднюю; но при сем нужен строгий надзор за ним, чтобы занимался хорошо и чтобы вел себя хорошо; мальчик довольно испорченный — с девяти лет курит табак; теперь ему четырнадцать; нужно отучить его от этой скверной привычки. Исайя обещался присмотреть за ним.

Зашел христианин из Оомия, совсем новой Церкви; говорит, что там уже учащихся церковного пения десять человек; Оонума из Маебаси бывает учить их. Новые слушатели учения у катихизатора Павла Соно также есть.

Анна Кванно, чрез свою помощницу Елисавету, просила побыть у ней; был в два часа; совсем на ладан дышит; желудок отказывается служить; едва может принимать мало бульону, — и то боли мучат. Сидят около нее Елисавета Котама и Евфимия Ито и плачут. Должно быть, не дождется Пасхи Христовой. Но Господь удостоит ее небесного, более торжественного праздника, за ее труды по Женской школе. Сказал, чтобы пригласили завтра утром о. Павла Сато и о. Романа Циба совершить над нею таинство елеопомазания, да укротит Господь мучащие ее боли желудочные.

Вечером я занят был построечным отчетом, который еще на руках.

8/20 марта 1899. Понедельник

второй недели Великого Поста.

В училищах начались классы. Мы с Накаем продолжили перевод паримий; кончили Иова, приступили к притчам; начальная из них давно переведена, но потребовала значительного исследования.

Павел Накаи мой, несмотря на свои сорок один год, слабеет; «какке» одолевает его; уже начался и нынешний год. Дал ему сегодня денег на покупку рыбьего жира; и если будет полезно сие лекарство — обещал отныне всегда снабжать его им. Буду давать, с охотою, и другие средства, лишь бы держалось его здоровье.

Во время перевода утром была жена о. Петра Кано с детьми. Вышел к ней в канцелярию, приласкал детей, но с ней ничего серьезного не говорил, опасаясь извращения слов, ибо баба она очень языкастая. Нумабе потом рассказывал, что жалуется на жизнь до того, что хочет умереть. Очевидно, ей с мужем надоело в Одавара, несмотря на то, что ныне мир там восстановлен. Что ж, пусть удалятся в другую Церковь; об этом о. Петру писано частно чрез Петра Исикава.

После обеда убирали комнату о. архимандрита Сергия, чтобы сделать из нее гостиную, за неимением другого назначения; письменный стол перенес в библиотеку, и прочее. Все время было чувство — не печали об отъезде его и о. Андроника, а досады, что приезжают сюда такие слабые. Помоги, Боже, скорей забыть их!

9/21 марта 1899. Вторник

второй недели Великого Поста.