Дневники св. Николая Японского. Том ΙV

Утром, во время перевода, подали карточку: «Хрисанф Платонович Бирич. Уссуро, о. Сахалин». Приехал с тремя детьми: Емилиею, 12 лет, Сергеем, 9 лет, Павлом, 8 лет. Первую я уже знаю: мать в это же время в прошлом году привезла сюда определить в Католическую французскую школу и была у меня; а Емилия говела у нас и встречала Пасху. Теперь отец вместе с нею привез и малышей своих в ту же французскую школу католических монахинь. Он богатый рыбопромышленник; у него по найму работают, по рыбной ловле и приготовлению из рыбы «кояси» — удобрения для продажи японцам, больше 700 японцев и больше 100 русских.

— Отчего же вы не отправите детей в какое–нибудь хорошее русское учебное заведение? — спрашиваю.

Объясняет, тут же при детях, что он из ссыльных: бывший офицер, за дисциплинарное преступление в 1884 г. был сослан на Сахалин на 3 года, по истечении которых остался здесь поселенцем; так боится, что детей его в русской школе жестокие русские воспитанники будут корить тем, что они дети ссыльного, и тем отравлять их существование. К тому же хочется ему, чтобы дети усвоили французский язык, хотя сам же видит, как это ненадежно в таком возрасте: дочь в бытность дома, во время каникул, уже стала забывать по–французски (тогда как здесь, когда говела, затруднялась говорить по–русски). — Обещал я брать в Миссию детей на большие праздники, если не будут брать их в Посольство, как прежде Емилию, на воскресные богослужения.

Он скромно предложил пожертвование на Миссию — 100 ен, как и жена его в прошлом году пожертвовала 50.

С 11 до 12 часов провел на классе пения вместе с учителем А. Обара — показать, как в наших школах учат простому пению. Оказалось, что самые лучшие певцы не в состоянии правильно пропеть «Благослови, душа моя, Господа» в один голос; тотчас же полутонят. По–видимому, они и сами удивлены этим; зато и одушевились желанием отныне правильно учиться. Попросили купить им, в Семинарию, другую гармонику для упражнений, что я охотно и сделал.

26 августа/8 сентября 1903. Вторник.

О. Петр Кано вернулся из Такасаки, куда на днях отправился по просьбе оттуда; крестил там двоих и служил Литургию; посетил все дома христиан и не хвалит состояние христиан; видно, что И. Судзуки плохо заботился о Церкви, а Стефан Ока, по словам тамошних христиан, совсем вреден был для Церкви, ничего не делал по службе, только дрязги разводил. Быть может, диакон И. Оно ныне поправит.

Написал Кириллу Мори, катихизатору в Оосака, в ответ на его сетование, что не удалось ему поехать в Россию, в Академию. Едва ли добрый служитель Церкви выйдет из сего капризного, кострового, да еще и телесно больного молодого человека. Тогда как Николай Есида, который тоже хотел самопроизвольно уехать в Россию, успокоился и начинает служить в Кагосима по проповеди, этот все еще куксится и киснет.

Николай Абе, бывший катихизатор, пришедший из Вакуя, рассказал очень печальное про сына о. Бориса Ямамура, Стефана: в религиозном помешательстве тянет все со двора и раздает бедным домашнюю птицу, домашние принадлежности — все, что попадает под руку, да еще упрекает отца и мать, что не исполняют христианской заповеди, не раздают имущества бедным. Кроме того, врывается в дома соседей и разрушает языческие божницы. И справляться с ним трудно, так как обладает большою физическою силой. Детей у него уже четверо. Бедному о. Борису немало горя он причиняет.

27 августа/9 сентября 1903. Среда.

Написал сегодня священнику Павлу Косуги, живущему в госпитале в Оосака, чтоб перешел из госпиталя жить куда–нибудь в другое место, куда сам хочет, что сегодня посылается ему в последний раз на прожитие в госпитале десятидневное 10 ен, вперед будет идти ему одно его жалованье 25 ен в месяц. Ровно год живет в госпитале и ежемесячно получает на это 30 ен, кроме жалованья 25 ен. Поправился, и ныне, по всем сведениям, не нуждается в госпитальном лечении. Пусть для поправления здоровья живет еще на покое, пока будет в состоянии служить. Но тратить на него 30 ен, кроме жалованья, бросаемого тоже на ветер, так как от него пользы ни на волос (да и во всю его службу, катихизаторскую и священническую, почти всегда было столько же пользы), просто сердце изболело! Кровь и пот русского народа, идущие сюда на Божие дело, бросать на гниль — нравственную и физическую — нестерпимо мучительно!

28 августа/10 сентября 1903. Четверг.

Вечером всенощная, на которой мы с Накаем были, а после нее переводили. Ученики занимались приготовлением уроков.

29 августа/11 сентября 1903. Пятница.

Усекновение главы Св. Иоанна Предтечи.

С 6–ти часов утра Литургия. Пели причетники на клиросе. Были в Церкви все учащиеся, почему первого класса у них не было, а потом — занятия по обычному.

30 августа/12 сентября 1903. Суббота.

Певчие приготовили к завтрашнему молебну тропарь и кондак Св. Отцу нашему Серафиму Саровскому.