Дневники св. Николая Японского. Том V

Катихизаторам ведения о. Симеона Мии, которых всего вне Кёото трое, обещаны были дорожные в Кёото на освящение и обратно; прочие же должны были прийти за свой счет, кто пожелает, им только трехдневное содержание в Кёото обещано было от меня, по 65 сен в сутки, в гостинице. Но, выдавая первым дорожные, пожалел я и последних и дал им, каждому, половинные, в один конец. После произведенных за угощения уплат, раздачи прибывшим из Токио певчим и другим на обратный путь, и всем по 3 ены на посещение выставки о Оосака, это до такой крайности истощило мой кошелек, что я должен был отправиться в Банк Мицуи просить в долг, где без затруднения и одолжили, сколько просил, под простую расписку.

Кёотские христиане на свой счет устроили прогулку всем катихизаторам и певчим: запасшись ящиками с обедом (бентоо), отправились по железной дороге в Камеока, оттуда на лодках, по быстрому течению реки, спустились в Кёото до Арасияма, и гуляли по берегу. Говорят, было очень весело; пели молитвы и народный гимн.

Мы с о. Симеоном посетили архитектора Мацумура, которого, впрочем, не застали дома; заехали по дороге к о. Иоанну Оно, который, служа в Оосака и имея там прекрасное помещение в церковном доме, находит еще нужным иметь квартиру в Кёото — «для здоровья–де» (правильнее — для лени и барства).

Так как в Токио мне прислан был из казенного комитета билет на осмотр Оосакской выставки и вместе Императорских дворцов в Кёото и других местах; то, пользуясь этим и имея свободное время, мы с о. Мии отправились смотреть дворцы. Но в «Госё» не пустили — еще не успели убрать после отъезда Императора. «Нидзёо–рикиу» осмотрели — великолепные палаты, которые строил Хидеёси, достроил Иеясу, и в котором имели временное пребывание сёогуны, когда из Иедо приезжали в Кёото. Резьба, картины, позолота, лакировка, грандиозность аппартаментов — все чисто царское. Наглядное свидетельство величия сёогунов.

Поехали за город взглянуть на «Кацура–рикиу» — дворец в другом роде, отличающийся скромностью и простотою, как и подобало местам резиденций Микадо в период процветания сёогунской власти. Но сад с озером здесь прелестный.

Вечером, с семи часов, в Храме была проповедь. Слушателей собралось человек до ста. Говорил сначала молодой проповедник из Вакаяма, Тимофей Ирино, и говорил именно так, как не следует: целый час твердил о «Ямато тамасии», что, мол, гордиться ею не должно, что и у других народов есть своя «Ямато тамасии», что она имеет недостатки и прочее все в том же роде; через каждые два–три слова «Ямато тамасии» летела у него с языка. Я потерял всякое терпение слушать эту болтовню, могущую только раздражать слушателей, так как он в глаза ругал их, и два раза посылал о. Мии тихонько остановить его, но поток еще долго лился. Зато потом, когда вышли из Церкви, я пред всеми катихизаторами сделал ему выговор. После него говорили Петр Исикава и Василий Таде — более содержательно и полезно, но у первого слишком длинны были подобия, второй уклонялся в стороны, например, в излишне многословный разбор возражений, вроде «зачем нам проповедь из России» и подобное. В заключение о. Петр Сибаяма, священник из Нагоя, протанцевал словом и руками (иначе не могу выразиться) — так он живо и манерно лил свою речь и так быстро жестикулировал руками. Слушатели едва ли уловили смысл говоренного им — слишком уж быстро и безостановочно все лилось. Ему я тоже сделал после замечание, чтобы «говорил проповедь не как внушает ему очень подвижная и живая его натура, а как требует польза слушателей; иначе вотще пропадает его же труд». Проповедь его сегодня была очень содержательна, а из нее едва ли малая крупица запала в понимание слушателей… Мое имя как проповедника не стояло сегодня на выставленных на улице крупных объявлениях о проповеди; но жаль мне стало слушателей — с таким вниманием они битых два часа сидели и слушали или малополезное, или малопонятное для них. Потому, когда кончил о. Сибаяма, я стал у стола и тоже произнес проповедь, стараясь как можно быть понятней и полезней слушающим. Еще час просидели они с неразвлекаемым вниманием. Я начал словами: «Отец Небесный невидимым прикосновением тронул ваши сердца и побудил прийти сюда». Кончил словами: «Итак, дорожите любовным зовом Отца Небесного; не перестаньте приходить сюда за полным познанием Его Воли и озарением ваших душ Его Благодатию». Между слушателями были богатые купцы, учителя школ и врачи.

Так как мне завтра утром нужно отправиться в Оосака и оттуда вечером в Токио, то, вышедши из Церкви после разговора с проповедниками и священниками, я попрощался со всеми ими. Большая часть их, впрочем, равно как почти все христиане, разошлась еще раньше.

30 апреля/13 мая 1903. Среда.

Из Кёото в Оосака, оттуда в путь в Токио.