Молодой христианин из Аяси, Акила Нисизава, отправляющийся в Америку изучать английский язык, просил дать ему свидетельство, что он православный, чтобы допускали его к участию в святых таинствах Церкви в Сан—Франциско. Сделано.
Письма в Россию.
Месячные расчеты. Перевод расписок.
Пригласил остановиться в Миссии на два–три дня заявившегося русского гостя — преподавателя Благовещенской Духовной Семинарии Василия
Аркадьевича — Тронина с братом, воспитанником той же Семинарии второго класса, Владимиром, пятнадцати лет.
Сегодня в России великое торжество: открытие мощей Преподобного Отца нашего Серафима Саровского. Господи, по молитвам святого Серафима, воззри и на Японскую Церковь, и пошли ей добрых служителей, и сохрани, и возрасти ее! Ты же, Преподобие Отче Серафиме, моли Бога о сем! Не остави и нас грешных твоею любовью и твоим милостивым посещением!
До Литургии было крещение одного медицинского студента, брата врача Пантелеймона Бан из Канеда. После Литургии между гостями был врач Александр Сугияма с катихизатором Сергием Сионоя, направляющимся на место своего служения, в Минато, из Сидзуока. Думал, по–видимому, Сионоя, что он переведен за малодеятельность по проповеди в Сидзуока, и потому привел Сугияма защищать его. Сей разливался в сказании о болезни его жены и прочее. Выслушавши его и понявши, в чем дело, я успокоил Сионоя, что он переведен в доброе место к добрым, заботливым о своем проповеднике христианам из–за сострадания всех рассуждавших о нем на Соборе к его горю, что, потеряв жену, остался с тремя малютками на руках. Он успокоился. Двух самых малых детей он оставил на руках у родных, с собою ведет четырехлетнюю дочку. Главная причина смерти жены, по словам Сугияма, та, что родила детей без отдыха; оттого, при некрепком организме, ослабела до того, что не могла перенести какой–то пустячной болезни. Так–то воздержаны катихизаторы! И сколько уж таких казусов было!
Гость В. А. Тронин, вчера вернувшийся из Никко, куда уехал в субботу, сегодня отправился восвояси, заняв у меня 100 ен, которые обещался выслать по возвращении в Благовещенск. Пригласил он сопровождать его до Кёото в качестве переводчика Павла Ямада, который изрядно уже говорит по–русски.
Перевод расписок.
И. А. Сенума с семьей отправился на воды. Не перестает толковать, что его приглашают преподавать в какой–то новооткрываемой школе русский язык. Видно, что тянет и его последовать товарищам–изменникам своему назначению. Есть еще у него некоторая остойчивость и тяжесть, которую другая чашка весов с подкупающими деньгами не перетягивает. Но уже начинаю я сомневаться, если бы прикинуть еще денег, не перетянула бы эта чашка и не перекувырнулась бы его честность. А ведь и от Миссии получает столько, что, кажись, можно бы довольствоваться, никто другой столько не получает: 45 ен жалованья, 10 частно от меня, вся семья питается от Семинарии (что, надо полагать, ен 15 в месяц), да квартира ен 10, итого ен 80.
В конце концов, быть может, придется плюнуть на этих продажных японских кандидатов и вызвать из России своих, русских, двоих — оными уже и набивался однажды К. П. Победоносцев, что я тогда телеграммою отклонил. И Семинария велась бы несравненно лучше — разумней и правильней. Увидим, что Бог укажет.
Был в Иокохаме получить от Lane and Crawford ковер, выписанный из Англии для храма в Кёото. Иподиакон Кавамура поедет в Кёото, чтобы постлать его в храме, а главное, чтобы перевести землю и здание с имени о. Мии на мое. Земля будет мною арендована на тысячу лет, ибо иностранец в Японии владеть землей не может, дома и храм куплены, то есть по купчей переведены на меня, причем немалый расход будет на совершение всех процедур. Зато потом, даст Бог, будет безопасно.
Погода, наконец, ясная и жаркая. Дело — хлопоты по ремонтам зданий.