Дневники св. Николая Японского. Том V

Говорил Накаи, что его приемная дочка Катя (дочь Маленды), ныне пятнадцати лет, за невозможностью бывать у него, так как мать Накая не любит ее, пишет ему письма и в них выражает свое намерение сделаться монахиней: «Кончу–де курс, останусь учительницей при школе, потом попрошу, чтобы меня отправили в женский монастырь в Россию, изучу там монашескую жизнь и, вернувшись, осную здесь женский монастырь. Из учениц–де многие до сих пор питали желание сделаться монахинями, но все потом выходили замуж — я же питаю твердое намерение»… Намерение свое она доказывает тем, что сделалась в последнее время очень богомольною. — Я советовал Накаю благодушно принимать эти заявления, одобрять их (они во всяком случае полезны тем, что укрепляют и углубляют религиозное чувство), но удерживать ее от обещаний и клятв, для которых она еще слишком юна и незрела.

17/29 июля 1899. Суббота.

Вчера в японских газетах и в английских здешних распубликовано постановление Министерства внутренних дел, которым христианская вера признается существующею в Японии и подвергается некоторой регламентации, приобретая вместе с тем, конечно, и покровительство закона и властей. Знаменательное постановление! Буддийские бонзы в последнее время усиленно хлопотали о признании буддизма государственной религией; не удалось это им; к чему мертвецу усиленное предсмертное трепетание — жизненных сил не вернет!

Мы с своей стороны сделаем все, что Правительство велит; а велит оно немного: объявить имя нашей религии, проповедников ее, место их жительства; если будет строиться храм или молитвенный дом — причину того, размеры постройки и прочее подобное, — все самого внешнего свойства.

Петр Кураока, катихизатор в Одавара, вторичным письмом решительно просит перевода в другое место: в Одавара нечего делать ему, ибо Церковь в расстройстве, и не предвидится конца разлада. — Послано о. Петру требование поскорее уладить мир между христианами; приложено и письмо Петра Кураока, а сему, последнему, написано: «терпи и старайся, со своей стороны, о примирении христиан между собою и всех с ее священником».

Думал о Моисее Кавамура, ризничем, лучше, чем он оказывается. Получает, при готовой квартире, 24 ены в месяц — гораздо выше диаконов, не говоря уже о катихизаторах, а сам лишь иподиакон. И сейчас пристал с просьбой:

— Чтобы больше работать в Церкви, мне нужно нанять служанку — прибавьте на это.

— Чего работать–то? Час–два в сутки достаточно. Да и то теперь, когда нужно перетирать иконы на третьем этаже, потом сушить ризницу, — дальше что же? Целый год и делать–то нечего. Но пусть не останется просьба тщетною: прибавлю одну ену — с сего времени будете получать 25 ен в месяц, что получают только священники.

— Этого мало! — Надул губу и ушел.

Решительно не вижу между японцами людей истинно добросовестных и истинно деликатных.

18/30 июля 1899. Воскресенье.

Ночью получил телеграмму от Владимира Карловича Саблера: «Благовещенский инспектор игумен Вениамин просит назначения в Японию». Утром ответил на нее: «Спишусь с ним».

После Литургии зашел бывший в Церкви полковник Воронов, состоящий военным агентом в Пекине, и просил повенчать его с дочерью купца Старцева.

— Все документы у нас в исправности. Но в Владивостоке мы не хотим венчаться, так как невеста выходит за меня против воли отца и он сказал, что на свадьбе не будет — что в Владивостоке было бы конфузно для нее.

— Отчего же не в Пекине?

— Неудобно вдвоем необвенчанным путешествовать, да можем и опоздать до поста.

— В таком случае мне нужно слово о. архимандрита Иннокентия, к приходу которого вы принадлежите, что он не имеет ничего против повенчания вас здесь.

Полковник сейчас же написал телеграмму и пошел отправить ее к о. Иннокентию.

19/31 июля 1899. Понедельник.

Послал письмо о. Вениамину с описанием качеств, потребных для просящегося сюда в миссионеры, и с запросом сведений о нем самом.

Профессор Кёбер принес бывшие у него в чтении православные книги и возвестил, что совсем решил перейти в католичество. Психологический феномен — замечательный. Говорит и повторяет, что не имеет ровно ничего против православия, не может опровергнуть ни одного возражения против нелепостей католичества и при всем том идет туда; говорит — «тянет его туда».