Дневники теней. Книга первая (СИ)

Поднявшись, я направился в сторону церкви, по пути приняв решение никому ничего не говорить, пока не разберусь с происходящим. Конечно меня выслушают, но рассказ вызовет обоснованные сомнения либо в моей вменяемости, либо в одержимости, что в общем одинаково разобьёт сердце настоятеля, видящего во мне своего приемника.

Когда я вошел в церковь утреннее богослужение еще продолжалось. Тихонько пробравшись в трапезную и умывшись, я вернулся на своё место среди братьев.

Отец Григор.

Ежедневно, исключая воскресенье, с полудня до вечерней службы я прохожу обучение. Как уже писал ранее, учителем моим является старец, которого зовут отец Григор. Ему восемьдесят четыре года. Округлая, в морщинах и старческих пигментных пятнах голова покрыта редкими седыми волосами. Нос картошкой, тонкие губы и глубоко посаженные карие, чуть затянутые плёнкой начинающийся катаракты глаза дополняют образ добродушного наставника. Рост чуть больше полутора метров, тело немного тучное. Однако сгорбленный силуэт говорит о том, что в молодости отец Григор был выше и стройнее.

До прихода в монастырь он был учителем в школе при деревенской церкви. Родители умерли, когда ему было двадцать восемь лет. Жена и дети судьбой ниспосланы не были.

В монастырь Гуриар отец Григор был призван настоятелем Гуа Теросом для обучения тогда еще совсем юного Артуа. Прибывши в монастырь и занявшись обучением бывший деревенский учитель понял, что нашёл своё место в этом мире и, приняв постриг, остался в новой обители навсегда.

По окончании обучения своего первого монастырского подопечного ещё бывшему вчера преподавателю в качестве послушания вменили обязанности монаха-переписчика. Каждый день Григор садился за свой письменный стол, на деревянную подставку клал пыльные древние мемуары, брался за перо и переписывал строчку за строчкой. Так продолжалось, пока в монастыре не появился я.

Григор старец добрый и не обидчивый, но при этом строго наказывает за баловство и непослушание. Занятия с ним проходят интересно - он умеет преподнести сухой материал с книжных страниц как захватывающую историю, в которой хочется разобраться до конца.

Я никогда не видел, чтобы отец Григор возмущался. Суровые правила монастырский жизни давались ему легко. Бывали случаи, когда в качестве испытания терпения кому-нибудь из монастырских обитателей забывали положить еду. По уставу в подобном случае нельзя было возмущаться или просить наполнить тарелку - подобное поведение влекло за собой наказание, ибо смиренно стоило переносить лишения. Отец Григор даже в такой ситуации не только словами, но и взглядом своим и мимикой не показывал ни толики раздражения и неприязни.

- Почему настоятель Артуа не прекратит подобные издевательства? - спросил я однажды на занятии своего учителя.

- Так сложилось веками и не ему менять устав, которым жили наши предки. Если они могли переносить проверки голодом, неужели мы не сможем? Неужели наше поколение настолько слабое духом, Эргой?

- Но почему мы должны терпеть?

- Никто тебя здесь не держит. Ты можешь уйти из монастыря, как только тебе исполнится шестнадцать лет. Пойти работать на поля, заняться скотоводством или иным делом, которое тебе по душе. Все, кто здесь находится сами избрали свой путь. А за свой выбор надо платить. Так всегда было и будет.

Я согласно кивнул головой, но ассоциация подобных издевательств с образом настоятеля, что был у меня в голове, так и не появилась.

Рыбалка.

Артуа Беролиан с первых дней моего пребывания в монастыре покровительствовал надо мной как отец. Со временем я привык его таковым считать. Ведь кто такие родители для ребёнка? Кто такие мать и отец? Родители - это не те, кто подарил жизнь. Это те, кто вырастил и воспитал. Те, кто сформировал из маленького комочка плоти и крови самостоятельного здравомыслящего человека, личность. Обстоятельства потери кровных родителей бывают разные. Кого-то рожают и оставляют в больницах испугавшись ответственности, либо желая продолжить прожигать свою жизнь в искушении. У кого-то матери умирают при родах, а отцы на войнах. Некоторых детей, понянчившись немного, отдают в приюты. Какие бы обстоятельства не были, даже если они не зависели от людей, произведших тебя на свет, родителями они для тебя не будут. Ты можешь их смутно помнить. О них будет напоминать кто-то из знакомых или просто вложенная в младенческую люльку фотография. Ты можешь быть им благодарен за подаренную жизнь и скорбеть, жалея, что не узнал этих замечательных людей. Или просто не знать о их существовании и даже не желать знать. Совершенно разные ситуации, но вывод из них один - родители не всегда те, кто нас зачал и родил.