Дневники теней

Первые впечатления всегда обманчивы — это истина и ничто её не изменит. Приветливость и доброжелательность людей легко сменяется агрессией и безразличием, а неприятные или невзрачные люди оказываются душевным, искренними и добродушными. Люди, проходящие мимо, часто улыбаются нам, но что сокрыто за этими улыбками одним только им ведомо. Как часты случаи в истории, когда любезные соседи, которые так рады вашему везению, кляузничают и наговаривают на вас для своей выгоды. Когда друзья предают ради возможности приобретения ценных благ, а супруги травят друг друга, ища финансовую или моральную выгоду. В свою очередь известны случаи, когда враги помогают друг другу, найдя в себе человечность при взгляде на сложившуюся ситуацию, а страшный человек, преследующий тебя, на самом деле оказывается твоим защитником. Так сложно оценить людей и предсказать их поведение, что даже опытнейшие психологи ошибаются, не говоря уж о простом народе.

Так случилось и со мной.

Мой новый приют представлял собой двухэтажный деревянный дом, построенный колодцем. Основной вход в здание, с двустворчатыми дубовыми дверьми, был расположены с лицевой части. Вторые двери, выглядевшие так же и находившиеся напротив первых, выходили в замкнутый двор, по периметру которого размещались скамейки, а в центре имелась небольшая лужайка. На первом этаже находились кухня и служебные помещения. На втором — по обе стороны от центрального коридора, идущего непрерывно по всему зданию, симметрично располагались детские комнаты. С первого на второй этаж вели две округлые лестницы, расположенные по обе стороны от входной двери.

Привезли меня на грязной телеге, запряженной двумя чумазыми плешивыми лошадьми. Транспортное средство принадлежало нашему соседу, который как раз собирался ехать в соседнюю деревню, в которой и располагался приют.

— Поторопись, сорванец! У меня нет времени с тобой возиться. Быстро отдам и поеду дальше, так что без препираний, — проворчал он подгоняя.

Препираться я и не собирался. Место мне сразу же приглянулось — оно наводило некий ужас, особенно в стоящую тогда хмурую погоду, благодаря которой создавалось столь удачное заднее освещение.

Откликнувшись на стук, двери нам отворили двое — мужчина и женщина. На вид им было около пятидесяти лет. Похожие друг на друга, словно брат и сестра, они одинаково слащаво улыбались, всем своим видом показывая участие к моей судьбе. Оба отворивших дверь были одеты в строгий синий шерстяной костюм с золотыми пуговицами, на каждой из которых красовалась аккуратным тиснением буква “Ф”. Лица у них были овальной формы, без ярко выраженных скул. Вытянутую форму лица подчеркивали длинные, до плеч, белокурые волосы. Глаза были округлые и широкие, губы — пухлы, а брови и ресницы белы настолько, что едва выделялись на лице. Единственным ярко выраженным атрибутом лица, обладающим угловатой формой, был их нос. Весь внешний вид их говорил о заботе и безобидности.

— Добро пожаловать в дом Финтюа — дом, где бедные детишки обретают счастье и покой, — проговорили они хором уже давно заученную фразу.

— Я что-то должен оформить или вы так заберёте этого мальчишку? Вот постановление, на основании которого я его сюда привёз.

— О, что вы, хватит и этого постановления. Вы хотите осмотреть наш дом, чтобы убедиться в безопасности мальчика?

— Я вам верю на слово. Тем более, что я тороплюсь. Только учтите, что он странноват. Может вытворить какую-нибудь пакость.

— Ничего, мы поладим. Все будет хорошо.

Доброжелательность и заверения, что все будет хорошо меня обрадовали. Может быть эти люди поддержат мой интерес, и мы сможем экспериментировать вместе? В моей голове зародилась надежда. Да, не в душе и не в сердце, а именно в голове. Ведь надежда — это план на какую-нибудь возможную реальность, а не чувство.

Сосед потрепал меня по голове и, развернувшись, наскоро направился к своей телеге.

— Проходи. Чувствуй себя как дома. Ведь он, надеемся, таковым для тебя будет долгие годы. Мы проводим тебя в комнату и поможем расположиться.

Моя комната оказалась шестой по левую руку от входа. Окна выходили во двор, который в этот момент был пуст. Из мебели имелся аккуратно выполненный деревянный стул, кровать с резными ножками в форме львов и спинкой, напоминающей волны, стол с такими же ножками и двухсекционный шкаф. Надо сказать, что убранство у меня дома было куда более скудным.

Прислушавшись к своим ощущениям, я осмотрелся. В доме царила тишина. Во дворе также никого не было. Это было как минимум странно, ведь в доме полном детей не должно быть так тихо. Но я не придал этому особого значения так как не любил детский гам.

— Кроме меня здесь нет детей? — спросил я и на удивленный взгляд пояснил, — Здесь так тихо.

— Нет, у нас сейчас кроме тебя ещё семь детей. Здесь не принято шуметь. И общение друг с другом не приветствуется.