Дневной дозор

Сущность явлений и лет вереница,
Лица друзей и маски врагов
Ясно видны и не могут укрыться
От взора поэта – владельца веков.
Свет дальних звезд и начало рассвета,
Жизни секреты и тайны любви
В миг вдохновенья, солнцем согретый,
Все отражается в душе поэта,
В зеркале мира...

И вдруг что-то неуловимо изменилось вокруг. Диктор как раз предостерегал незадачливых пассажиров: двери, мол, закрываются. Я нажал на «паузу» и вскинулся, оглядываясь.

И увидел его. Подростка лет четырнадцати-пятнадцати. Несомненно, он был Иным. Наверняка инициированным, поскольку он завороженно глядел на меня через сумрак и от сумрака достаточно умело заслонялся. Но его аура была девственно чиста. Чиста, как свежевыпавший снег, одинаково далеко отстоящий и от Света, и от Тьмы. Он был Иным, и при этом ни Светлым, ни Темным.

Мы смотрели друг на друга очень долго, весь путь до следующей остановки. Наверное, мы продолжали бы смотреть и дальше, но подростка одернула статная женщина, видимо мать.

– Егор! Ты уснул? Выходим.

Подросток встрепенулся, в последний раз взглянул на меня с неясной тоской и шагнул на перрон. А я остался в вагоне.

Еще с минуту я не мог прийти в себя, по-прежнему не понимая, чем поразил меня этот Иной. Что-то он мне напомнил. Что-то очень важное, но неуловимое. Я никак не мог сообразить – что.

Лишь вернувшись к Никольскому и «Зеркалу мира», я немного успокоился.

В зеркале видно, кто и как жил,
Видно, кто песню – неправду сложил,
Видно, кто хочет, чтобы все же была ночь,
Видно, я должен людям помочь.
Зеркало мира есть у меня,
Хочешь взглянуть – так не бойся огня,
Этот огонь воспоет моя лира,
Пусть люди знают – есть добрая сила
В зеркале мира...

Странно. Эта песня больше подошла бы Светлым. Так почему же у меня, у Темного, так щемит где-то у сердца?

С этим неясным чувством я и вернулся в офис Дневного Дозора. Пожилой, умудренный годами дядька-вампир шарахнулся от меня, как святоша от искуса. Я встрепенулся и вдруг сообразил, что в моей собственной ауре цветут голубовато-белым несколько светлых полос.

– Простите. – Я привел ауру в порядок. – Это маскировка.

Вампир подозрительно поглядел на меня; из дежурки выглянула вампирша – можно было спорить на что угодно – жена.

Печати мои они проверили очень тщательно и, похоже, собирались мурыжить меня до последнего, но тут в офис вошел Эдгар с молоденькой ведьмой. Он понял все с первого взгляда, и не в меру бдительной вахте хватило единственного движения бровью. Эдгар кивнул мне и пошел к лифтам. Ведьма поедала меня взглядом.

В лифте она осмелилась на вопрос:

– Вы новенький?

Ее голос выражал целый спектр эмоций и устремлений, анализировать которые у меня не возникло ни желания, ни возможности. При Эдгаре и остальных сильных Иных мне почему-то не хотелось демонстрировать собственную силу.

Эдгар заинтересовался, причем я ощутил, что ему действительно интересно, как я отвечу.

– Ну, в определенном смысле – новенький. Ведьмочка улыбнулась.

– А правда, что вы в одиночку разогнали четверых боевиков-Светлых и убили тигрицу?

Эдгар еле заметно искривил губы в саркастической улыбке, но снова заинтересованно промолчал.

– Правда.

Задать новый вопрос ведьма не успела. Мы приехали.

– Алита, – сказал Эдгар почему-то густым шаляпинским басом. – Нашего гостя будешь мучить потом. Сначала отчитайся перед Анной Тихоновной...

Алита с энтузиазмом кивнула и обратилась ко мне:

– А можно к вам на кофе заглянуть? Через часик?

– Можно, – позволил я. – Только у меня нет кофе.

– Я принесу, – пообещала ведьмочка. И направилась к офису.

Она не спросила, где я живу. Значит, знала. Несколько секунд я глядел ведьмочке в спину. Спина в модной серебристой куртке, какие носят горнолыжники и туристы (мне сразу вспомнились мои лесные знакомые), была украшена ярким рисунком: анимэшная большеглазая девица с вытянутой в ударе ногой и надпись «Battle Angel Alita». Рисунок и надпись частично закрывались рассыпавшимися поверх куртки длинными волосами ведьмочки.

Эдгар тоже поглядел Алите вслед. Там было на что поглядеть, невзирая даже на зимнюю экипировку.

– Придет, – глубокомысленно заметил Эдгар. – Она о тебе уже спрашивала. Я пожал плечами.

– Завтра трибунал, – переключился я на другую тему. – Мне как? Прогуливать? Или со всеми?

– Со всеми, естественно, ты ведь свидетель. – Эдгар огляделся. – Может, зайдем в кабинет?

– Зайдем.