Дневной дозор

Зеркало! Я всего лишь зеркало. Зеркало мира. Гирька, бросаемая сумраком на подвешенное блюдце весов, когда нарушается равенство сил Света и сил Тьмы.

У Света появилась Великая волшебница. У Тьмы столь же сильного адепта не появилось. Свет получил шанс расправиться с Тьмой раз и навсегда.

Но Света без Тьмы не бывает. И поэтому сумрак породил меня. Нашел странного Иного, так и не склонившегося ни к одной из сторон. Иного с девственно чистой аурой, и окрасил ко Тьме. Отобрал прежнюю память и наделил способностью отражать и впитывать чужую силу. Чем сильнее меня бьют, тем сильнее я становлюсь. Прыгаю на очередную ступеньку. А когда прыгать становится некуда – вершина, а выше только вечность и сумрак в Зеркале пропадает нужда. Потому что Зеркало становится способным, в свою очередь, нарушить равновесие.

Меня ждет сумрак. Сумрак навсегда. Не знаю, что будет с телом Виталия Рогозы, до недавнего прошлого – Иного без судьбы. Не знаю, что будет с его памятью и личностью, в каждый приход Зеркала все складывается по-разному. Я знаю только то, что тот я, который осознал себя в стылом николаевском парке по пути к поезду на Москву, исчезнет навсегда, обратится в бесплотную и беспомощную тень, в призрачного обитателя сумрака.

Или просто в часть сумрака... не такого уж инертного сумрака, как все привыкли считать...

Я понял все это в краткий миг перед тем, как впитать всю, без остатка, мощь Светланы, вообразившей, что потеряла Антона Городецкого. Вообразившей из-за странного каприза реальности, из-за того, что я вошел в зал Трибунала с точно таким же плейером, как у Антона, с копией его диска в плейере и с любимой песней Антона на устах и в душе. А еще я понял, что Инквизиция знает правду. Но никто из Инквизиторов не произносит ни слова, чтобы успокоить Иных Москвы, поверивших в мою гипотетическую схватку с самим Антоном и в то, что в этой схватке Антон погиб.

Светлые знали его любимые песни...

– Умри!

Я не умру, Светлана. Вернее, умру, но не сейчас. Я – Зеркало. Пытаясь меня уничтожить, ты слабеешь, а я лишь становлюсь сильнее. Я уже вижу, что ждет тебя – медленное, растянутое лет на тридцать—пятьдесят восстановление так бездумно растраченных сил. По крохам, по крупицам предстоит тебе собирать потерянное. Три, а то и больше десятка лет – время, вполне устраивающее Тьму, время, позволяющее подготовиться к следующей попытке равновесие нарушить, неясно пока – какой стороной. Тебя ждут годы, за которые ты можешь обрести счастье с Антоном, а можешь и не обрести.

Но, во всяком случае, эти годы вы будете равными.

Пусть ты лишаешься сил, но я даю тебе шанс... шанс, которого нет у меня.

Затихла музыка – плейер не выдержал магического удара – техника вообще плохо реагирует на сильную магию – и брызнул мелкими пластмассовыми осколками. Шапка улетела куда-то к выходу, а куртка лопнула сразу в нескольких местах.

Я еле устоял на ногах, но все-таки устоял.

– Зеркало! – воскликнул Гесер с целой гаммой непередаваемых чувств и интонаций в голосе. – Третий раз, и третий раз к Темным!

– А мы не устраиваем глобальных социальных экспериментов, коллега!

Завулон. Шеф Дневного Дозора, не скрывающий торжества.

Сегодня он среди победителей. А Светлые – среди потерпевших поражение.

Впрочем, сколько раз случалось и так же, и совсем наоборот?

А Светлана, опустошенная и ошеломленная, еще миг назад раздавленная горем, а теперь не умеющая скрыть радость, закричала:

– Антон!

Он стоял у входа. Антон Городецкий. Светлый маг. Живой и невредимый. Он пришел следом за мной.

– Спасибо, Антон! – обратился к нему невообразимо довольный Завулон. – Ты как нельзя лучше выполнил мое поручение. Надеюсь, тебя устраивает награда?

– Поручение? – воскликнул Гесер. – Антон?

Завулон мелко рассмеялся, вставая. Шеф Ночного Дозора лишь мельком посмотрел на упивающегося победой противника и вновь взглянул на Антона.

А тот подошел к Светлане, счастливой и ничего не понимающей, обнял, прошептал: «Сейчас» и приблизился ко мне.

Несколько секунд мы глядели друг другу в глаза. Друг другу. Враг врагу. Иной не-Иному. Даже не знаю, как сказать, чтобы это звучало правдиво. Ведь правд всегда как минимум две.

– Возьми, – сказал Антон.

И протянул мне свой плейер взамен погибшего.

– Спасибо, – прошептал я. Снял с пояса остатки собственного. Молча вынул свой диск и вставил в подаренный плейер, будто это было самым важным сейчас. И подумал:

«Сейчас поднимется Инквизитор и скажет, что я могу идти».

Конечно же, я угадал. Маги такого уровня не ошибаются, даже если они и не-Иные.

– Именем Договора, – как всегда сухо и бесстрастно объявил Максим. – Поскольку достоверно выяснено, что Виталий Рогоза не являет собой Иного в обыденном понимании этого слова, действия Ночного Дозора в отношении Виталия Рогозы не являются предметом разбирательства Инквизиции. Виталий Рогоза также не попадает под действие Договора. Он предоставлен своей судьбе.

Можно подумать, что она у меня когда-нибудь была! У меня, у Зеркал, приходивших прежде, у мальчишки Егора, чье время еще не настало...