Дневной дозор

– Да. Он уже там. Мы подали официальную жалобу, заявив, что Темные сознательно подстроили провокацию и Алиса Донникова приворожила Игоря, чем и вызвала его нервный срыв, чрезмерный сбор Силы с людей... и... этот досадный инцидент с утонувшим мальчиком. Темные, конечно же, заявили, что это Игорь очаровал Алису, пытаясь перевербовать на нашу сторону...

Антон фыркнул, оценивая безумие обвинения, – перевербовать! Словно Темный может перестать быть Темным. Запугать, вынудить к сотрудничеству, перекупить или шантажировать – куда ни шло. Но перевербовать...

– В общем, трибунал будет решать, кто виноват и какова степень ответственности Игоря. Парень вызвал Алису на официально зарегистрированную дуэль, так что на Дозоре вины нет. Но если Инквизиция обвинит его в превышении самообороны или в сознательной провокации – ему один путь. В сумрак. Он и так едва жив... и, кажется, даже не хочет бороться. А Игорь нам нужен, Антон. Ты даже не представляешь, насколько нужен!

– Борис Игнатьевич, а что там было на самом-то деле? – спросил Антон.

– На самом деле? Не знаю. Мы провокаций не затевали, можешь поверить. Я отправил Игоря на отдых, потому что парень выложился вконец. Знаешь, как замечательно восстанавливает работа в пионерлагере? Радостные детские лица, веселый смех, задорные голоса... – Голос Гесера потеплел. Антону показалось, что еще миг – и всегда серьезный шеф Ночного Дозора облизнется и начнет мурлыкать. Но Гесер оборвал сам себя и продолжил: – Либо наше обвинение справедливо, и тогда есть шанс спасти Игоря. Либо все случившееся – трагическая случайность... тогда к нам нет и не может быть обвинений со стороны Инквизиции, но Игорь случившегося не переживет. Сам себя казнит за гибель того ребенка и... Алисы.

– Алиса-то при чем?

– Да он в нее в самом деле влюбился... еще один недоделанный Иной... – Гесер понаблюдал за меняющимся лицом Антона и кивнул: – Влюбился, не сомневайся. Так что ты поедешь в Прагу. Нашим представителем на Трибунале. Адвокатом и обвинителем в одном лице. Все нужные материалы я сейчас тебе выдам.

– А... но... – Антон смешался. – У меня же нет опыта!

– Ни у кого его нет. Вот ты и приобретешь. Чует мое сердце, что чем дальше, тем больше будет таких вот... юридических разборок. Вместо честной борьбы и открытой схватки. И не волнуйся ты так, к моменту заседания я скорее всего подъеду в Прагу. Возможно, вместе с Ольгой и Светланой.

– Зачем – со Светланой?

– А может быть, нам удастся доказать, что Светлана лишена сил в результате провокации Темных, и получить разрешение на ее лечение?

– К-как?

– Так же, как было с Игорем. Беда ведь не в том, что Светлана не может восстановиться ускоренно, за несколько месяцев. Может! Беда в том, что если разрешение на лечение обессилевшего мага второй-третьей ступени я еще выбить в состоянии, то восстановление сил Великой Волшебницей – явление чрезвычайное. И тут нам может помочь лишь прямое разрешение от Инквизиции. Причем не московской, а как минимум Европейского бюро.

Гесер приподнял кружку, улыбнулся:

– Прозит, Антон. Выпьем за удачу.

– Борис Игнатьевич, вы ведь и сейчас мне всего не говорите! – почти закричал Антон.

– Да, не говорю. Но я уже сказал больше, чем следовало. А если хочешь маяться бессонницей... – Гесер задумался. – Тогда сведи воедино все, что случилось за последний год. Мел Судьбы, гибель Алисы Донниковой, появление Зеркала, эти карикатурные Братья Регина с Когтем Фафнира... и та истерия, что царит повсюду по случаю конца второго тысячелетия.

– Да между всем этим нет ничего общего! – ляпнул Антон.

– Тогда спи спокойно. – Гесер улыбнулся.

Конец декабря – время суматошное и заведомо несерьезное. Время предпраздничных хлопот, время подарков и шампанского с сотрудниками, невзирая на рабочий день. Время особенно яркой иллюминации, время елочных базаров. Под Рождество и Новый год утихает даже извечное противостояние Иных, когда и Светлые, и Темные вдруг ненадолго впадают в мечтательное настроение и иногда даже склонны прощать соперникам былые обиды. Из самых легких и неглубоких.

Эдгар, Темный маг, сотрудник Дневного Дозора, впервые с момента, когда переехал из Эстонии в столицу России, опоздал на оперативную дневную летучку. Причина была тривиальной, но произносить ее вслух постеснялся бы любой уважающий себя маг.

Эдгар кормил уток на Чистопрудном бульваре. С головой ухнул в неожиданно нахлынувшие воспоминания и начисто забыл о времени. Замечтался, как подросток после бокала пива. А когда спохватился, понял, то летучка уже началась.

Если возраст чему и учит, то умение не торопиться, если все равно опоздал, среди этих наживных премудростей явно числится. Поэтому Эдгар не бросился ловить машину, не помчался опрометью к метро, а спокойно докрошил купленную булку шустрым кряквам, шныряющим у края полыньи, а то и прямо по льду, и только после этого направился к станции «Чистые пруды». Рождественский снежок бодро скрипел под башмаками.