Дни

Увы, так относятся к книгам не одни только Техноиды, а большинство людей: не просто как к изделиям из переработанной древесины, а как к устаревшему хламу, который пора выбросить за ненадобностью. Деревяшки. Жестоко – тем более жестоко, что за этим словом стоит правда. Сейчас люди все чаще обращаются в поисках развлечений и информации к электронным средствам; воображение сменило сценическую площадку, предпочтя для своей игры театру сознания театр плоского экрана. Это ей представляется объяснимым: ведь куда легче пассивно смотреть на готовые изображения, чем создавать собственные воображаемые образы, отталкиваясь от печатного слова. Зато куда ярче, чем любая компьютерная графика, те мысленные картинки, что намертво врезаются в память, единожды возникнув при чтении прозы настоящего мастера! Вообразите удовольствие от хорошей истории, прекрасно рассказанной, и вспомните множество ходов на выбор, бесконечные раздражающие повороты на 180 градусов, повторы и тупики среднестатистической компьютерной игры или «интерактивного» (неважно, что стоит за этим словом) Си-Ди-Рома: несопоставимо. От электронного развлечения – уже в силу самого факта, что оно осуществляется при помощи машины, – веет больничным холодом, оно лишено теплоты живого прикосновения, лишено человечности.Книга же, напротив, вещь теплая и трепетная, она старится от употребления и сохраняет следы общения с читателем в виде отпечатков пальцев, морщинок на корешке и загнутых уголков страниц. С чем бы вы предпочли уютно устроиться зимним вечером возле пылающего очага, с бокалом вина или чашкой горячего шоколада в руке, – с компьютером или с книгой? Чему вы отдадите предпочтение – роботу из пластика, силикона и проводов, выдающему коллективно состряпанные коллажи из текстов и образов, пережеванные в легко проглатываемые куски, или тщательно сформулированным мыслям автора-личности, которые поступают почти напрямую из одного ума в другой ум благодаря посредничеству слов?

Да, в глубине души мисс Дэллоуэй сознает, что несправедливо винить во всех напастях своего отдела компьютеры (и «Компьютеры»), когда существуют десятки других факторов, повинных в спаде популярности печатного слова, – однако гораздо удобнее иметь конкретного, зримого и находящегося под рукой врага, чем бунтовать понапрасну против растущего безликого равнодушия целого мира. Поэтому, к худу ли, к добру ли, она избрала своим врагом «Компьютеры» (и компьютеры). Или, вернее, сам враг выбрал ее в результате коварного и бездумного решения, вынесенного восемнадцать месяцев назад в Зале заседаний «Дней».

И это еще одна причина, по которой мисс Дэллоуэй не ощущает уверенности в том, что приближающийся суд признает ее правоту. Ведь братья Дни управляют магазином с помощью компьютерной техники, рассылая с начальственных высот указания и электронные записки, и никто из них, насколько ей известно, никогда не проявлял особой склонности к литературе как к искусству, – если не принимать в расчет любовь мастера Питера к газетам, которую мисс Дэллоуэй в расчет не принимает. (По ее мнению, к литературе газеты не имеют ни малейшего отношения – они далеки даже от простой грамотности.) Это ведь братья Дни передали часть ее отдела в руки мистера Армитеджа и его Техноидов. Как же можно теперь ожидать, что они встанут на ее сторону?

Устало вздохнув, мисс Дэллоуэй включает компьютер и ждет, пока тот загрузится. (А вот книгам загружаться не нужно.) Она достигла такого уровня компьютерной грамотности, который позволяет пользоваться машиной, не более того, поэтому ее пальцы не очень уверенно движутся по клавиатуре, пока она выводит на экран электронный меморандум, присланный полчаса назад из Зала заседаний.