Дни барабанного боя

— Как же так? — спросил Смит. — Что привело его обратно через столько лет?

Джонсон стал рассказывать о дневниках Уэстборна, которые стали причиной убийства, о том, как Холленд невольно оказалась втянутой в это дело, о видеопленке ФБР с Синтией Палмер, о том, как слишком поздно понял, что вдова еще тогда стала объектом внимания Пастора...

— Тайло об этом догадалась и едва не поплатилась жизнью, — сказал Джонсон. — Пастор установил в квартире Палмер взрывное устройство, зная, что Тайло или я — а может, на его счастье, и оба — явимся туда. Он хотел ликвидировать всех, кто опасен ему и тем, кто его нанял.

После паузы Джонсон заметил:

— Ему это едва не удалось.

Смит, задумчиво глядя в пространство, молчал около пяти минут.

— Я ведь слышал о них, — неторопливо произнес он. — О дневниках. Временами до меня доходили слухи, что кое-кто потерпел крах, потому что Уэстборн располагал о нем компрометирующими сведениями. Я не придавал этому значения. Камни за пазухой Уэстборна казались не тяжелее, чем у других.

Смит говорил, отвернувшись, словно обращаясь к темноте за окном.

— Арлисс, кто могут быть «те», наниматели? Думаешь, тут замешан не только Крофт?

— Это известно только Пастору, потому я и хочу взять его живым.

Смит захлопал глазами, словно Джонсон сказал ему то, что должен был уже знать. Повернулся, оглядел комнату, словно ожидая увидеть кого-то еще.

— Тайло здесь нет. Думаю, и вообще в этом здании. Брайента тоже, а он твоя лучшая ищейка. «Чероки» на улице не вижу, стало быть, Дженкинс с Коббом тоже нет. Ты загнал его в угол, так, Арлисс? Знаешь, куда Пастор поехал из «Риверсайд-Тауэрс», следишь за ним?

Джонсон промолчал.

— А что Крофт? — спросил Смит. — Его связь с Пастором ты установил. Разве нельзя узнать через него, кто нанял Пастора? Если, конечно, не он сам.

— Неопровержимых улик у меня нет, — сказал Джонсон. — А Крофт — сенатор; он вывернется. Уайетт, я не хочу этого допустить. — Немного помолчав, он продолжал: — Пастор единственный, кто может сдать мне Крофта. Когда я возьму его, доберусь и до всех остальных.

— А Пастор на это пойдет? Ты ведь не можешь обещать ему неприкосновенности?

Джонсон грустно посмотрел на директора:

— Ответа тебе лучше не знать на тот случай, если придется давать показания перед Комитетом по внутренним делам.

* * *

На Джудишери-сквер между двумя внушительными прямоугольными зданиями расположен памятник погибшим полицейским, гранитный реквием, обращенный фасадом на Е-стрит. Поскольку место это имеет особое значение для столичной полиции, патрулируют его добросовестно. Торговцы наркотиками и лица без определенных занятий, которых могла бы прельстить низкая квартплата на Третьей и Четвертой улицах, благоразумно там не селятся.

Кэпитол-Хиллз-апартментс и окружающие это шестиэтажное здание постройки отделены от улицы прямоугольными газонами. Квартиры с одной или двумя спальнями в нем просторны. Внутренняя планировка одинаковая: крохотная прихожая, слева кухня с проходом в столовую, примыкающую к гостиной. Разделенные встроенными шкафами спальня и ванная находятся справа.

Секретаршам и младшим конторским служащим, не дающим замереть вашингтонскому муравейнику, жилье там как раз по карману. Благодаря регулированию квартплаты они слегка благоустраивают квартиры на свое жалованье; одинокие женщины особенно любят кое-что переделывать по своему вкусу. Съезжают оттуда редко.

Холленд нашла квартиру уютной. В изящных бронзовых рамках висели гравюры океанских лайнеров 1930 года. На паркете лежал хороший индейский ковер машинной работы. Вместо стандартных флюоресцентных ламп под потолком комнату освещали напольные со светло-розовыми абажурами.

Сидя в столовой, Холленд наблюдала за суетившейся на кухне Джудит Траск, слышала, как свистит чайник, как постукивают ложечки в кофейных чашках. Хозяйка казалась ей женщиной, не расстающейся с прошлым: хранящей в выдвижных ящиках фотоальбомы, школьные объявления и приглашения пятнадцатилетней давности; коробки из-под обуви с письмами подруг, уже разъехавшихся по всей стране; любовные послания от ребят, которые сейчас не узнали бы ее, перетянутые резинкой и засунутые в самые темные уголки.

Траск была высокой, худощавой, тридцатипятилетней. Ее каштановые волосы спадали на плечи, лицо и глаза опухли после сна. На ней был форменный спортивный костюм Джорджтаунского университета, брюки слишком обтягивали живот.

— Со сливками и сахаром? — крикнула Джудит с кухни.

— Спасибо, черный без сахара.

— Бутерброды?

— Только кофе.

— Я ем, когда нервничаю. Знаю, что не следует, но...

Джудит поставила чашки на блюдца с видами приморского городка в Род-Айленде. Увидела, что Холленд разглядывает их.

— Купила прошлым летом, в отпуске.

— Поймите, никто не причинит вам вреда, — сказала Холленд, глядя ей в глаза.

— Я спокойна, — ответила Джудит. — Правда. Только слегка ошарашена.