Дни барабанного боя

— Он был очень уверен в себе, Мег. Профессионал высшего класса. Совершенно ни о чем не беспокоился, потому что распланировал все до последней мелочи. — Она помолчала. — Два человека убиты в течение нескольких дней разными профессиональными убийцами. Насколько это вероятно?

— Настолько же, как мне выиграть в лотерею. Холленд, не двигайся с места, пока я не появлюсь.

— Мег...

— Можешь не продолжать. Ночью из Альбукерке в Атланту летит самолет. Оттуда я доберусь до Вашингтона к восьми часам. Самое позднее, к девяти. По пути к тебе загляну в банк, и все будет в порядке.

— Я не хочу втягивать тебя, — отозвалась Холленд, но мысль, что лучшая подруга скоро будет с нею, оказалась теплой, утешающей. — Что ты скажешь Цукерману?

— Что мне надо покопаться в архивах НИЗа. Это, кстати, не выдумка. Нойманн прислал мне кое-что, и я могу довести это до конца в Вашингтоне.

— Плохи там дела?

— Люди все умирают, закадычная, и я не могу докопаться, отчего.

— Понимаю, — печально сказала Холленд. — Послушай. Тебе надо кое-чего остерегаться...

* * *

В одиннадцать часов Крофт расхаживал по своей квартире, поглядывая на зверинец Вудли-парка. Вид подсвеченных шпилей Национального собора оставлял его в тот вечер равнодушным. Он слишком заждался телефонного звонка.

— Говорит Пастор.

Крофт сдержал раздражение:

— Мы установили возможный контакт Тайло. Ближайшая подруга ее — Мег Дэниелс, врач, сейчас находится в Санта-Фе в связи с эпидемией среди индейцев навахо. Умная дамочка — работает в НИЗе.

— Почему вы говорите — «ближайшая подруга»?

— На заявлении о приеме в секретную службу Тайло указала, что в особых случаях нужно оповещать ее. Она же единственная получательница страховки.

— Вы разговаривали с ней?

— Пытался. Никто в клинике не знает, куда она делась после того, как вернулась из разъездов. Домашний телефон молчит.

— Она держит путь сюда, — сказал Пастор. — Проверьте авиалинии, чартерные рейсы тоже. Она спешит на выручку.

— Пусть, — сказал Крофт. — Не успеет.

После краткого молчания Пастор произнес:

— Вы узнали еще что-то.

Крофт не спешил с ответом, наслаждаясь этой минутой.

— Ты будешь доволен. Я получил распечатку всех телефонов, по которым Шуресс звонил за последние шесть месяцев. Ничего необычного — кроме номера яхт-клуба. Шуресс никогда не сопровождал никого по водным маршрутам. Воды он боялся — даже не отправился с принцессой Дианой в круиз по Потомаку.

— Значит, у Шуресса с Тайло имелось какое-то убежище?

— Видимо, скрывали свои постельные делишки, — негромко сказал Крофт. — Похоже, занимались этим там, где никому в голову не пришло бы их высматривать. Уточни, что это за номер, и дай мне знать.

— Синоптики предсказывают сильные дожди, — заявил Пастор. — В такую погоду опасно находиться на воде.

17

Четвертого апреля перед рассветом демоны, тревожившие сон Холленд, исчезли. Она лежала спокойно, но измятые, мокрые от пота простыни свидетельствовали о ночном кошмаре.

Холленд убегала от рослого смуглого незнакомца, чей вкрадчивый голос лишал ее воли и сил. Видела и Шуресса, он печально смотрел на нее и с недоумением потирал два красных пятна на лбу.

С исчезновением этих образов улегся страх, замедлилось сердцебиение. Пистолет все еще лежал возле живота; словно мать, оберегающая младенца, Холленд точно знала, где он находится. Ни разу на него не навалилась и время от времени поглаживала теплый вороненый ствол.

Той глубинной частью разума, которая не спит, Холленд сознавала, что за ней охотятся. Будь она ясновидящей, то, видимо, знала бы, что в эту минуту Пастор сидел, запершись, в тесном помещении телефонной подстанции. Пластиковое удостоверение ФБР, которым снабдил его Крофт, свисало с нагрудного кармана шерстяной куртки. Ночной дежурный, склонясь над клавиатурой компьютера, искал, кому принадлежит номер, который дал ему Пастор. Принтер отстукал одну строчку. Пастор оторвал клочок бумаги и улыбнулся, увидев название «По направлению к Свану», фамилию владельца и опознавательные номера. В литературе начала века он хорошо разбирался и подумал, что этим названием какая-то молодая дама подчеркивала свою образованность.

* * *

Арлисс Джонсон догадался, что уже утро, потому что сменившийся ветер принес в комнату аромат росистых розовых кустов. Бутоны их еще не раскрылись. Загадки, над которыми он всю ночь ломал голову, тоже.

Одетый в старый шерстяной халат, Джонсон сидел за письменным столом. Ореховая столешница была завалена толстыми, перетянутыми резинками досье, старыми письмами в коробках из-под обуви и сложенными в шаткую стопку фотоальбомами. Некоторые из этих материалов хранились в его чуланах, но большую их часть он забрал в час ночи из мэрилендского архива.

Письма, фотографии, досье — вот что заменяло Джонсону семью. Они разговаривали с ним, как люди, и, как люди, иногда упорно отказывались ему помогать.

Джонсон слегка убавил свет, потому что уже наступало утро, и включил кассетный магнитофон.

«Привет, это я. Твое послание получила. Позвони своей закадычной».