Дни без князя

Однако Юрий улыбался девушке, что-то рассказывал. Остальные, сидящие за столом, вскоре перестали обращать на них внимание. В положенное время Кондрахина и Одхару отвели в приготовленную для них комнату. Здесь, кроме обычного ложа, стояли кресла разной высоты, скамейки причудливой формы. Рядом с ложем возвышалась огромная лоханка, наполовину заполненная водой. В воде плавали лепестки роз. На маленьком столике горела черная свеча в виде вздыбленного фаллоса.

Едва за ними закрыли дверь, Юрий прикрыл всю комнату мыслезащитой, и, используя внезапность, погрузил мгновенно женщину в глубокий гипнотический транс. Ему предстояла нелегкая работа — внушать женщине, что он совершает с ней все полагающиеся действия, при этом пропуская через мыслезащиту лишь ее любовные фантазии. Да, пожалуй, легче было сойтись в поединке с бойцом Прежних.

Ведь к тому же, кроме проверки его мыслей, его наверняка и просто слушали. Стены и двери дворцовых помещений не позволяли разобрать слов, но стоны и крики из соседней комнаты доносились вполне отчетливо. Неизвестно, что именно там делал Ведмедь, но кричала Ишвами достаточно громко и натурально.

Наутро, оставив сладко спящую поклонницу Мамуха Всадника, Юрий затемно выбрался во двор. Совершенно голый Ведмедь обливался водой под одобрительными взорами миниатюрной Ишвами. Девушка задорно поздоровалась с Юрием и принялась прилежно вытирать мокрое тело ведуна красным полотенцем с вышитым изображением колоссального фаллоса.

К счастью, на церемонию утренней встречи восхода она с ними не пошла. Сидя на верхней площадке ступенчатой пирамиды, друзья безмолвно обменивались мыслями. Ведмедь, в отличие от Юрия, трудился этой ночью в полную силу. Он не прикрывал своих мыслей, так что все обладатели княжьего дара знали, что он думает о девушке и каким именно способом он ее пользует в данный момент.

Юрий же вынужден был полагаться на эротические фантазии своей напарницы, подстраиваясь под ее мысли и передавая их сквозь мыслезащиту. Он также добивался от нее разрядки, используя различные способы, описанные в местных книгах. Стонала и вскрикивала Одхара вполне натурально. Настолько натурально, что Юрий даже подумал, что обычный способ соития безнадежно устарел.

Взошло солнце, они спустились с пирамиды. За малую мзду им вывели коня, которого они украсили сами. Цветные ленты, вплетенные в гриву серебряные монеты. Обвели коня вокруг пирамиды. И пошли назад, обсуждая сегодняшние дела.

— Послушай, Ведмедь, смотался бы ты в тот подземный бункер. Прихвати пару автоматов и патроны. Боюсь, они нам пригодятся.

— Повоевать хочется? Напрасно ты это планируешь. Оружие в руках, знаешь ли, стреляет и тогда, когда не ждешь. Не пойду, Юрий, и тебе не советую. Смотрят за нами, понимаешь? Выйдешь ты с автоматом — против тебя пулемет выставят. Пока мы без оружия, нам ничто серьезно не угрожает. Что, ты не сможешь справиться с одиночным бойцом, будь он с обычным оружием?

— Знаешь, здесь в горах есть монастыри Вудры. В них готовят изрядных бойцов. Сур оттуда, понимаешь? Он говорит, есть еще Солдаты Вудры, как они себя называют. Эти, если что, рубят своих врагов в любом месте — хоть в княжьем дворце, хоть в храме. Кто может поручиться, что среди них никто не обладает княжьим даром?

Ведун только хмыкнул в ответ. В общем, пришлось Юрию согласиться. Он не мог пренебречь советом князя и отправился к романам. Ведун же должен был подумать, как обеспечить безопасность княжича, убрав его из дворца еще до приезда соседей-князей.

На южной дороге было многолюдно. То и дело попадались навстречу повозки с мешками зерна. К южным границам княжества везли доски, пахнущие смолой и скипидаром бочки, тщательно охраняемые тюки с мехами. Верхом Юрий потратил на дорогу едва ли больше часа.

Табор расположился на околице придорожного поселения. Группами бродили женщины романов, приставая ко всем встречным с предложением угадать судьбу. Мужчины романов, в неизменных кожаных безрукавках, стояли между домами по двое, по трое. Юрий небрежно склонил голову к ближайшей такой группе и спросил, как найти их вожака.

— Тебе для чего надо? — незлобиво, но как-то неуважительно спросил роман постарше.

— Большой разговор есть.

Романы переглянулись. И сразу в их мыслях всплыла Айохель, к ней они собрались, было, направить Юрия. Айохель эта, говорливая и безудержно-напористая, считалась в таборе первой мастерицей по заморачиванию не очень желанных гостей.

— Айохель мне без надобности, — предупредил Юрий, едва роман собрался открыть рот.

— Пойдем, провожу, — с неохотой сказал старший роман и пошел вперед.

Кондрахин пустил лошадь вслед за ним, прекрасно понимая, что в этот момент оставшиеся за спиной романы с одобрением озирают лошадь из княжеской конюшни и ее сбрую. В лесу, спрятанные среди деревьев, стояли повозки табора. Горели костры, бегали голые детишки, варили похлебку старые женщины. Возле одной из повозок роман окликнул:

— Храван! К тебе, — и пошел назад, окинув на прощанье внимательным взглядом лошадь Кондрахина.