Дни боевые

И, наконец, когда наши подразделения и части пополнились и окрепли, появилась возможность выводить вторые эшелоны корпусов за Днестр для более глубокий полевой подготовки.

На полях Карагаша и Слободзеи Молдаванской, в 10–15 километрах восточное Днестра, начались батальонные учения. По распоряжению командарма был подготовлен оборонительный район по типу противостоявшей нам на плацдарме вражеской обороны: с траншеями, заграждениями, долговременными огневыми точками, отсечными позициями. Траншеи были заполнены чучелами.

Через эту оборонительную полосу после предварительной тренировки пропускался каждый стрелковый батальон. Атака пехоты и танков на глубину первой позиции сопровождалась огневым валом.

Батальонным учениям на подготовленной оборонительной полосе большое внимание уделяли командарм и наш новый командующий фронтом генерал армии Ф. И. Толбухин. Прежний командующий генерал армии Р. Я. Малиновский выбыл от нас во второй половине мая командовать 2-м Украинским фронтом.

Командарма и комфронта Ф. И. Толбухина я видел на учебном поле почти ежедневно. Они обычно присутствовали при постановке комбатом задач и организации взаимодействия, затем взбирались на стрельбищную вышку и наблюдали оттуда за артподготовкой и атакой, а после «прорыва обороны» внимательно подсчитывали пробоины, определяя действительность артиллерийского и пехотного огня. Часто видел я их и задушевно беседующими с бойцами после разборов учений и в кругу офицеров и генералов за обеденным столом в большой палатке.

Генерал Толбухин как-то сразу вошел в жизнь войск фронта и стал любимым и уважаемым военачальником. Подкупала его простота, человечность. Он во многом напоминал Малиновского, к которому войска привыкли.

Генералы и старшие офицеры, знавшие нового командующего близко, в разговорах между собой называли его по имени и отчеству. И когда говорили: «Нужно доложить Федору Ивановичу», — все уже знали, что речь идет о командующем фронтом.

В период летней напряженной учебы все горели одним желанием — как можно лучше подготовиться к предстоящим наступательным боям. Каждый знал: сидеть на плацдарме долго не придется, и всякая свободная минута должна быть использована с наибольшей пользой.

В самый разгар подготовки войск, когда пребывание на плацдарме подходило к концу, наше дружное и сколоченное корпусное управление начало понемногу распадаться. Один за другим выбыли мои ближайшие помощники, моя опора в бою.

Первым в середине июля уехал наш общий любимец и весельчак корпусной инженер Александр Дмитриевич Ильченко, получивший назначение на должность командира инженерно-саперной бригады.

При прощании Александр Дмитриевич подарил мне на память свой серебряный портсигар. «Пусть этот подарок напоминает о нашей совместной службе, — сказал он. — А я никогда не забуду наш корпус». Я подарил ему на память свой портсигар и трубку. Недолго привелось Ильченко командовать инженерно-саперной бригадой. Он погиб на полях Венгрии, под Будапештом, подорвавшись на вражеской мине.

Его подарок как дорогую память о прекрасном боевом соратнике я храню до сих пор.

Вслед за Ильченко уехал его неизменный друг полковник Москвин. Он получил назначение на должность начальника штаба корпуса в соседнюю армию.

Из трех старших офицеров, участвовавших со мною во всех боях, остался один Муфель.

Внезапно серьезно заболел начальник штаба генерал Щекотский. Сердечные приступы повторялись у него изо дня в день. Армейская медицинская комиссия назначила ему длительное санаторное лечение, и он уехал на юг страны. И, наконец, тогда же из корпуса убыл наш лучший начальник политотдела дивизии полковник Шинкаренко. Главное Политическое управление отозвало его в Москву.

Стрелковая дивизия находилась в то время во втором эшелоне корпуса на восточном берегу Днестра и располагалась в Карагаше. Ею снова командовал оправившийся от ран полковник Даниленко.

* * *

Планирование Ясско-Кишиневской операции и непосредственная подготовка к ней начались в первых числах августа. Почувствовалось это сразу после приезда к нам представителя Ставки Верховного Главнокомандования Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко.

Как-то вечером мне позвонил командарм и предупредил, чтобы я завтра был готов встретить у себя высоких гостей.

— Кстати, прикажи своим саперам укрепить лестницу на монастырской колокольне, она шатается. Да проверь лично, — сказал он мне.

— Когда прикажете ожидать вас? — спросил я.

— Утром, между десятью и одиннадцатью часами. В десять утра я был уже в Кицканах, около колокольни. Через четверть часа прибыл маршал Тимошенко, а вместе, с ним командующий фронтом, командарм, член Военного совета фронта генерал-лейтенант А. С. Желтов и член Военного совета армии генерал-майор В. Д. Шабанов. Генерал-лейтенанта Желтова я видел впервые, а Василий Дмитриевич Шабанов — мой старый боевой друг.

Представившись, я коротко доложил маршалу о выполняемой корпусом задаче. Выслушав меня, он пожал мне руку и как-то по-простецки, больше по-товарищески, чем официально, переспросил:

— Ну, а все же, как дела-то у вас?