Дни боевые

Корпус, которым я командовал, находился на крайнем левом фланге армии. Продолжая оборону своими левофланговыми частями, он наносил удар правым флангом, овладевал колхозом «Пенна» и выходил на реку Порусья. В дальнейшем, введя в бой дивизию второго эшелона и наступая в направлении Волышево, корпус должен был выйти на восточный берег реки Полисть.

Прорыв вражеской обороны своим правым флангом я решил осуществить на узком двухкилометровом участке силами 188-й стрелковой дивизии полковника Воловича. Ее успех в направлении Волышево развивал второй эшелон корпуса — 171-я стрелковая дивизия, которой предстояло выйти на восточный берег Полисти и закрепиться там.

Передний край вражеской обороны на нашем правом фланге проходил по заболоченному лесу к северо-востоку и востоку от колхоза «Пенна» и представлял собой сплошной деревянный забор из двух стенок с метровой земляной прослойкой между ними. Забор тянулся изломами, что способствовало созданию перед передним краем перекрестного огня. Высота забора достигала двух метров.

Перед забором имелись минные поля, проволочная оплетка по деревьям и участки проволочных заграждений на низких кольях. Таким образом, забор заменял гитлеровцам насыпную траншею, надежно защищал их от огня, а для нас представлял довольно сложное препятствие. 

В двухстах-трехстах метрах от первого забора тянулся такой же второй забор, только не сплошной, а с небольшими разрывами для маневра.

Нашим поисковым группам с большим риском и потерями удавалось иногда проникать за эти заборы. Сложность предстоящего штурма переднего края подтвердила и боевая разведка, которую мы провели перед началом операции.

Чтобы прорвать передний край, нужно было прежде всего пробить стенку, разрушить ее на некоторых важных для нас участках. Так поступал я в прошлых боях, так надо было поступать и теперь. Через пробитые в заборе бреши требовалось протолкнуть атакующую пехоту, а вслед за ней пулеметы, минометы, орудия сопровождения.

Бреши должны быть достаточно широкими, не менее 25-30 метров, чтобы около них не образовывалось заторов. Пробить такие бреши могли только орудия прямой паводки. Навесный огонь артиллерии да еще в лесу был неэффективен.

Я решил выдвинуть на прямую наводку четыре батареи дивизионной артиллерии, по одной на каждый атакующий батальон первого эшелона.

Решающее значение в выполнении корпусом задачи имели действия дивизии Воловича. Полковник Михаил Григорьевич Волович был опытным и энергичным командиром. Он хорошо знал возможности своих войск и войск противника на своем участке. В этом я убедился, лазая вместе с ним в течение нескольких дней перед передним краем вражеской обороны.

Большую подготовительную работу по разъяснению личному составу предстоящих действий и по мобилизации всех сил на выполнение задачи провел политотдел дивизии, руководимый полковником Григорием Наумовичем Шинкаренко. Самого Шинкаренко можно было видеть и на передовой, и в тылах, и в политотделе, и в штабе. Он знал буквально все, чем живут части дивизии.

Работоспособным был и штаб дивизии, руководимый полковником Сергеем Семеновичем Сениным, молодым и знающим свое дело товарищем.

Внешне все как будто бы предвещало успех, да и части были тщательно подготовлены к наступлению. 

Однако армейская операция и бой корпуса сложились не совсем благоприятно для нас.

Началось с того, что противник раскрыл подготовку армии к наступлению и некоторые наши соединения понесли значительные потери еще при выдвижении в исходное положение. Операция на некоторое время была отложена.

18 августа после артподготовки батальоны Воловича стремительно атаковали врага и через пробитые огнем прямой наводкой проходы начали штурм дерево-земляного забора.

Лесной бой носит медленный, тягучий характер. Причинами этого являются плохая видимость, невозможность применить одновременно все свои огневые средства, трудность маневра огнем. Бой развивается неравномерно, разбивается на отдельные очаги. В одних местах удается быстро вклиниться в передний край, в других, тут же по соседству, атака захлебывается, и надо готовить ее вновь или ожидать помощи со стороны вклинившегося соседа.

Воловичу потребовалось около двух часов, чтобы овладеть сначала первым, а затем и вторым забором. Наступило время ввести в образовавшийся прорыв полк второго эшелона, развить прорыв в глубину обороны и расширить его в стороны флангов. Комдив запросил разрешения на это, и я согласился.

В соответствии с ранее намеченным планом командир дивизии при успехе должен был лично выдвинуться к месту прорыва, чтобы на местности уточнить задачу второму эшелону.

— Направляюсь к командиру полка, — доложил мне Волович по телефону. — Время не ждет.

— Желаю успеха, — напутствовал его я.

Томительно потянулись минуты. Хотелось как можно скорее ввести свежий полк в прорыв и дать новый толчок нарастающему бою. А за полком уже стояла наготове дивизия второго эшелона корпуса.

Через пятнадцать минут я запросил Сенина, введен ли их второй эшелон и где сейчас Волович.