Дни черного солнца

Ничто в моей жизни не могло меня к этому подготовить. Я не слишком-то разбиралась в делах богов – при всем том, что была кое с кем из них связана самым тесным образом. Я, как и все, понимала: жрецы внушают нам то, что, по их мнению, людям следует знать, и это вовсе не обязательно истина. Бывало и так, что они говорили правду, но весьма извращенную…

Сумасброд подошел и уселся возле меня. Он с подавленным видом смотрел на свои бассейны.

Мне хотелось полного понимания.

– Что же он натворил? – задала я вопрос, который хотела задать Сиэю.

– Нечто ужасное, – ответил Сумасброд. Его улыбка пропала, лицо стало замкнутое, почти сердитое. – Нечто такое, чего большинство из нас никогда не смогут простить. Некоторое время злодеяние сходило ему с рук, но теперь должок приходится отдавать. И длиться это будет еще долго…

Да уж, истины жрецов иногда оказывались очень извращенными.

– Все равно не понимаю… – прошептала я.

Сумасброд поднес руку к моему лицу и костяшкой пальца провел по щеке, убирая выбившуюся прядь волос.

– Ему очень повезло – он встретил тебя, – произнес мой возлюбленный. – Честно признаться, я даже немножко ревновал. Его былое естество еще в какой-то мере присутствует. Понятно, отчего тебя так тянет к нему…

– Все не так, – сказала я. – Я ему даже не нравлюсь.

– Я знаю. – Сумасброд уронил руку. – Я не уверен, способен ли он теперь к кому-нибудь по-настоящему привязаться. Он никогда не умел меняться, приспосабливаться к обстоятельствам. Он предпочел сломаться. И всех нас с собой утянул…

Сумасброд замолчал, источая бессловесную боль, и тогда-то я поняла, что, в отличие от Сиэя, он по-прежнему любил Солнышко. Или того, кем Солнышко некогда был.

Мой разум отчаянно отвергал имя, которое нашептывало сердце.

Я нашла руку Сумасброда и переплела с ним пальцы. Он посмотрел на них, потом на меня – и улыбнулся. В его глазах было столько печали, что я потянулась к нему и поцеловала. Он вздохнул и, когда наши губы разомкнулись, прижался лбом к моему лбу.

– Не хочу больше про него говорить, – произнес он.

– Ну и ладно, – ответила я. – Так о чем побеседуем?

Хотя, по-моему, я знала.

– Останься со мной, – прошептал он.

– Как будто это я отношения разрывала, – попробовала я пошутить, но потерпела позорную неудачу.

Он закрыл глаза:

– Раньше все было по-другому. Но теперь я понимаю, что в любом случае однажды потеряю тебя. Ты либо уедешь из города, либо состаришься и умрешь. Но если ты останешься, я буду обладать тобой дольше.

Он ощупью нашел мою вторую руку, с закрытыми глазами у него получалось не так хорошо, как у меня.

– Ты нужна мне, Орри…

Я облизнула губы:

– Я просто не хочу, чтобы из-за меня ты подвергался опасности, Сброд. А если я останусь…

Тогда каждый кусок, который я съем, каждый клочок ткани на одежду будет доставаться мне по его милости. Смогу я подобное перенести?.. Я пропутешествовала через весь материк, покинула мать и свой народ, я дралась и боролась за то, чтобы жить так, как мне хотелось. Если я останусь в Тени, где за мной будет охотиться орден и угроза убийства будет подстерегать за каждым углом, – я смогу хотя бы выходить из дома Сумасброда? Вот так-то: свобода – но в одиночестве; или заточение – но с любимым мужчиной. Веселенький выбор!

И он тоже все это понимал. Я почувствовала, как он задрожал, и это едва не поколебало меня.

– Пожалуйста, – прошептал он.

Я почти сдалась. Почти.

– Дай мне подумать, – сказала я. – Мне надо… Я не могу думать, Сброд!

Его глаза распахнулись. Он был совсем рядом, он касался меня, и я ощутила, как в нем угасает надежда. Когда он выпустил мою руку, я уже знала: он замыкает от меня свое сердце, чтобы мой отказ остаться не так ранил его.

– Хорошо, – сказал он. – Тебя никто не торопит. Думай сколько понадобится.

Насколько проще все было бы, если бы он рассердился…

Я открыла рот говорить, но он уже отвернулся. Собственно, а что я могла сказать ему? Каким образом унять боль, которую сама же и причинила? Только время все залечит…

Я со вздохом поднялась и ушла по лестнице вверх.

* * *

Дом у Сумасброда был большой и просторный. На втором этаже, где помещалась его личная комната, они с братьями и сестрами еще и работали. Кололи себя и сцеживали капельки крови в крохотные фиалы для продажи смертным. На этой-то продаже он и разбогател, равно как и на других деловых начинаниях: у богорожденных имелось много способностей, за использование которых смертные охотно и щедро платили. Но, будучи божеством, с ростом своего дела Сумасброд даже не подумал открыть где-нибудь представительство. Вместо этого он расширил свой дом и пригласил всех подручных переехать туда.

Большинство решило воспользоваться приглашением. На третьем этаже располагались комнаты младших богорожденных, любивших пользоваться кроватями. Еще там обитали несколько писцов, вырвавшихся из-под узды ордена, и горстка смертных, обладавших иными полезными талантами: счетоводы, стеклодувы, продавцы. С этого этажа лестница выводила на крышу; туда-то я и направилась.