Дни черного солнца

– Тебя притягивает его могущество. Тебе льстит, что ты возлюбленная божества. Быть может, ты даже предана ему в той скудной мере, на которую способна. Впрочем, в этом я сомневаюсь – тебе, кажется, любой подойдет, главное, чтобы он был богом… О, я изведал опасности, которыми чревато доверие к твоему племени. Я предупреждал своих детей, я удерживал их от общения с вами, пока мог. Однако Сумасброд упрям. Я заранее скорблю о той боли, которую он испытает, осознав наконец, насколько ты недостойна его любви!

Я стояла напротив него, потрясенная до глубины души. Было мгновение – долгое и жуткое, – когда я готова была признать его правоту. Ведь Солнышко – пусть низложенный и поруганный – оставался богом, которого я чтила всю свою жизнь. Он просто не мог ошибаться. И в самом деле, разве я не заколебалась, выслушав предложение Сумасброда?.. А теперь получалось – мой бог взвесил мое сердце и нашел его легковесным, и от этого было больно.

Но потом слово взял разум, и это слово было: да пошел ты знаешь куда!!!

Я еще чувствовала у себя за спиной «ногу» водяного бака. Используя ее для опоры, я уперлась обеими ладонями в грудь Солнышка и что было силы отпихнула его. Он шатнулся назад, удивленно вскрикнув. Я рванулась следом – страх и смятение переплавлялись в лютое бешенство.

– Вот тебе доказательство!..

Мои ладони безошибочно нашли его грудь, и я снова пихнула его, вложив весь свой вес в это движение и с удовлетворением услышав, как он крякнул.

– Решил, значит, будто я не люблю Сброда?! Да, ты обалденно целуешься, и что? Уже вообразил, будто готов потеснить Сумасброда в моем сердце?! Боги всевышние, как же он был прав! Ты в самом деле понятия не имеешь, что такое любовь!

Я отвернулась, яростно бормоча что-то еще, и стала ощупью пробираться назад к двери.

– Постой, – сказал Солнышко.

Я продолжала идти, не водя перед собой посохом, а скорее размахивая. Ладонь Солнышка перехватила мою руку. Я выругалась и попыталась стряхнуть ее.

– Постой, – с нажимом повторил он, не выпуская меня. Он смотрел в сторону, едва замечая мою ярость. – Тут кто-то есть…

– Какого… – начала было я, но кое-что услышала – и замерла.

Кто-то шаркал по камешкам, приближаясь к нам со стороны лестничного люка.

– Орри Шот?

Мужской голос, спокойный и темный, как воздух в морозную ночь. Определенно знакомый… но чей?

– Д-да, – отозвалась я, гадая: если это кто-то из заказчиков Сумасброда, то что он забыл здесь, на крыше? И откуда ему знать мое имя? Подслушал, как сплетничали домочадцы Сумасброда?.. – Вы меня искали?

– О да. Правда, я надеялся застать вас одну.

Солнышко вдруг сделал шаг, заслоняя меня, и я обнаружила, что разговаривать с незнакомцем придется сквозь его довольно-таки широкую спину. Я уже открыла рот, чтобы на него рявкнуть, ибо была слишком обозлена даже для простой вежливости, куда там для почтительности… И заметила, что Солнышко начал сиять.

Неярко пока, на пределе видимости. Но вполне отчетливо.

– Орри, – выговорил он, по обыкновению, спокойно. – Ступай в дом.

Накативший страх оставил мне способность рассуждать лишь о самых простых вещах, и я выдавила:

– Он… он как раз между мной и дверью…

– Я его уберу.

– Вот уж не советовал бы, – невозмутимо ответил мужчина. – Ты ведь не богорожденный.

Солнышко вздохнул. При иных обстоятельствах меня позабавило бы его раздражение.

– Да, – ответил он резко. – Я не богорожденный.

И прежде чем я успела что-то сказать, он исчез. Пространство впереди меня тотчас наполнилось холодом. Я лишь уловила мерцание магии, смазанное свечением его тела. Потом неподалеку произошло стремительное движение. Треск рвущейся ткани, звуки борьбы… Что-то мокрое обрызгало мне лицо, заставив шарахнуться прочь…

А потом стало тихо.

Некоторое время я стояла неподвижно, слыша только собственное дыхание. Я ждала звука, который вот-вот должен был раздаться, когда два тела шмякнутся на мостовую тремя этажами ниже…

Но его все не было и не было. Лишь все та же жуткая тишина.

Я не выдержала. Я бегом бросилась к двери, кое-как открыла ее и с воплями ворвалась в дом.

«Окно открывается» (мел, бетон)

Вот что он мне о себе рассказал…

Конечно, не все это я узнала именно от него. Кое о чем обмолвились другие боги, еще кое-что я почерпнула из старинных сказок своего детства. Но в первую очередь я приняла на веру именно сказанное им, потому что в его природе не было места лжи.

Во времена Троих все обстояло иначе. Было много храмов, но мало святых писаний, и никого не преследовали за «недолжную» веру. Смертные любили тех богов, к которым лежало их сердце, – иной раз нескольких одновременно, и это не называли язычеством. Если возникал спор о тонкостях учения или о магии, дело решалось просто: звали местного бога и спрашивали совета. Младших богов кругом было много, так что впадать в одержимость по поводу какого-то одного было просто бессмысленно.

Именно в те времена родились первые демоны.