ДНИ. Донецкая Новейшая История

— Я только на первый этаж спустился, слышу — свистит. Ну, вы знаете, как свистят гаубичные снаряды. Потом «бабах!» — взрыв. Стекла зазвенели, штукатурка посыпалась. В общем, рядом лег. А вы — то там. Вот я и подумал: «А вдруг ранены, а может, помощь нужна».

— Ты мой дорогой. — нервное напряжение начало понемногу отпускать, и от этого на глазах и в голосе учителя появились слезы. Он прижал мальчишку к себе и поцеловал в покрытую побелкой макушку.

— За что они нас так?! Почему? Неужели нужно убивать всех только за то, что они хотят говорить на том языке, на котором говорят?! Дружить с теми, с кем хотят дружить?! Живут так, как хотят жить?!

— Но ведь вы сами говорили, что так было всегда, — Денис поднял голову и заглянул учителю в глаза. — Вот мой папа сейчас где-то на передовой, нас защищает, а мама в Киев уехала. Она и меня звала, но я отказался, сейчас у бабушки живу.

— Не жалеешь?

Денис покачал головой: — Нет. Здесь моя Родина, здесь правда. А там… — он немного помолчал. — Я не знаю, но мне туда не хочется. Там все чужое.

Нечаев вздохнул и еще крепче прижал парня к себе. Вот так, обнявшись, они прошли два квартала и, простившись на перекрестке, каждый поспешил к своему дому. Уже войдя во двор, Сергей Викторович почувствовал неладное. Черный дым пожара нависал над пятиэтажками грозной грозовой тучей. Кругом сновали люди, где-то плакали дети, истошно вопили женщины, группками стояли хмурые мужики курили и в полголоса материли всех и вся. Нечаев прибавил шаг, но не доходя с десяток метров до своего дома, не в силах совладать с дрожью в ногах, опустился на скамейку. Верхний этаж его трехподъездной пятиэтажки был объят пламенем. Три пожарных расчета поливали водой зияющие провалы окон и крышу, чтобы пожар не перекинулся дальше. За их красными машинами пристроилась карета «скорой помощи», в которую санитары грузили носилки с чьим-то телом в черном пластиковым пакете.

— Кого? — спросил он у присевшей рядом женщины.

— Много кого, — вздохнула она. — Сюда три прилета было. Два прямо в дом. Видишь- горит, а один у подъезда разорвался. Там женщина с девчушкой была, — она замолчала и снова вздохнула.

— Какой девчушкой? — страшное предчувствие острой иглой пронзило сердце.

— Лет десяти. Со второго подъезда. Их сейчас как раз в машину грузят.

Нечаев сорвался с места и подбежал к санитарам, которые уже закрывали двери «Скорой помощи».

— Вам чего, мужчина? — схватил его за рукав один из них, когда учитель попытался открыть дверь.

— Там… Там… Там, наверное, мои… — запинаясь, с трудом выговорил он.

— Вы уверены? — спросил подошедший к ним военный.

— Н-наверное, я не знаю, просто… — От волнения у учителя перехватило дыхание, и он лишь растерянно показал рукой в сторону подъезда.

— Покажите.

Медики открыли двери машины и отошли в сторону, готовые в любой момент прийти на помощь. Сергей Викторович трясущимися руками расстегнул молнию и застыл в немом ужасе. На носилках лежали его жена и дочь.

— О — Оленька, Ирочка как же так?! Почему?! — он коснулся пальцами перепачканной, уже засохшей кровью щеки девочки, пригладил растрёпанные волосы жены и отвернулся.

— Это ваши? — после тяжелой паузы спросил военный.

— Да, — чуть слышно прошептал учитель, чувствуя, как становятся «ватными» ноги. — Это мои жена и дочь.

— Как их фамилия? — военный раскрыл папку.

— Ольга и Ирина Нечаевы. Мы с ними в парк собирались.

Как ни странно, но после этой фразы учитель вдруг выпрямился, глубоко вдохнул, повернулся к медикам и коротко бросил: «Увозите». Когда «Скорая» скрылась за углом дома, он холодным взглядом посмотрел на военного

— Судя по всему, сегодня много куда прилетело?

— Да, — военный закрыл папку и спрятал её в висевшую на боку сумку. — На рынок, в школу, в несколько домов по району. Где-то десятка полтора прилетов. Количество жертв уточняем. Простите, но мне нужно ехать. С вами все в порядке?

— Да, спасибо, я взял себя в руки.

— У вас кровь на голове, может, до больницы подбросить?

— Не нужно. Это так, царапина.

— Тогда всего доброго. Держитесь, — военный отдал честь, и направился к своей машине, а учитель, постояв еще с минуту, подошел к группе мужчин

— Мужики, дайте закурить.

Притихшие при его появлении, они тут же засуетились и протянули ему сразу несколько пачек.

— Как ты, Серега? — с сочувствием спросил один из соседей.

— Наши соболезнования, — похлопал его по плечу другой.

Не отвечая на вопросы, он молча взял сигарету, неумело прикурил, закашлялся, бросил её под ноги, и так же молча пошел к подъезду.

Войдя в квартиру, Нечаев по-хозяйски осмотрел выбитые взрывной волной окна, опрокинутую мебель, смел осколки стекла, собрал разбросанные вещи, в ванной привел себя в порядок, достал документы, вынул из рамки фотокарточку семьи, еще раз осмотрел квартиру и вышел, заботливо закрыв дверь на замок.

— Вам кого, уважаемый? — остановил его в фойе военкомата дежурный.

— Хочу записаться добровольцем. К кому я могу обратиться?

Лейтенант скептически осмотрел худощавого, уже не молодого учителя истории, но ничего не сказав ткнул рукой в сторону второго кабинета.