Дни гнева, дни любви

Я обшарила глазами двор и увидела жалкий, впопыхах собранный скарб служанок и лакеев.

– Мы просто не знаем, что теперь делать, – плача, простонала Дениза. – У нас маленький ребенок. Работы сейчас нигде не найти. Хорошо, что вы вернулись, мадам, вы теперь все устроите.

Арсен обнял ее за плечи.

Я тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. Матерь Божья, только бы мне сохранить мужество!

– Ну что ж, – сказала я жестко и решительно. – Дениза и Арсен могут пока остаться. Остальных я содержать не могу. Я сейчас же выплачу вам жалованье.

Служанки зароптали, но мне сейчас были безразличны их причитания. Я должна была помнить только о себе. Я позволила себе успокоить их, лишь сказав то, что в том случае, если дом будет возвращен, они могут вернуться на свои прежние места.

Когда я отдала им деньги, у меня осталось в кошельке совсем мало монет.

– Идемте в ближайшую гостиницу, снимем комнату.

Я первой двинулась в путь, отдав свой тяжелый несессер Арсену. За мной следовала Дениза с маленькой Анной Севериной.

Миновав набережную у Королевского моста, я заметила маленькую гостиницу «Голубая роза». Небольшую, но уютную. И недорогую! Я с горечью подумала, что отныне мне часто придется учитывать и это обстоятельство.

Мы взяли у консьержки ключи для двух комнат. Арсен отнес вещи наверх. Я, едва взглянув на себя в зеркало, поспешила к выходу. Надо было торопиться в Ратушу. Я была рада хотя бы тому, что, несмотря на дорогу, выглядела неплохо.

– Мадам, – пристал ко мне какой-то мальчишка лет четырнадцати, – мадам, возьмите меня на службу!

Я не слушала его возгласов.

– Отстань от меня, не то я позову полицию!

– Мадам, вы не пожалеете. Я хорошо могу служить. Я куда угодно пролезу, вот увидите. Сейчас зима, и мне нечего есть.

Я остановилась. Мне вдруг почудилось, что этого мальчишку я когда-то видела, но не могла вспомнить, где именно.

– Но я ведь тоже не богата.

– Я буду служить вам за еду, мадам!

Нет, решительно, я его уже встречала… О Боже… где?

– Как тебя зовут?

– Брике.

– Гамэн Брике! – вскричала я. – Ты приносил мне вести от Паулино!

Теперь и мальчишка узнал меня. Грязное лицо его засияло улыбкой.

– А, ваше сиятельство! Ну, как поживает ваш мулат? Я приложила палец к губам.

– Т-с-с! Не называй меня так. Теперь я бедна. Но ты можешь идти со мной, если уж так хочешь.

Видит Бог, у меня мало денег. Но этот сорванец такой шустрый и настойчивый, что мне наверняка не придется сожалеть о своем решении.

– Куда мы идем? – осведомился он.

– В Коммуну.

– Давайте я буду нести вашу сумочку и муфту.

Я отдала ему все вещи, которые отягощали меня. Мы быстро шли по улицам Парижа. Столица просыпалась. Утренний туман рассеивался, поденщики спешили на работу, у булочных уже давно выстроились очереди. Я заметила одно новшество: теперь у дверей лавки привязывалась веревка, и все стоящие в очереди сжимали ее в ладони – так, чтобы не пролез никто лишний.

– Я хочу есть, мадам, – заявил Брике.

– Замолчи! Я тоже хочу. Но сейчас у нас нет времени. И если ты будешь напоминать мне о еде, я от тебя избавлюсь.

Когда мы подошли к Ратуше, в Соборе Парижской богоматери раздался колокольный звон. Заканчивалась утренняя месса – значит, сейчас никак не меньше девяти часов. Вокруг Ратуши, как всегда, толпились люди. Я с трудом пробралась через толпу к двери.

– Вы к кому? – осведомился привратник.

– К гражданину мэру.

– Он не принимает.

Я на ощупь нашла в кармане золотой ливр и тайком передала привратнику. Он в ту же минуту отступил в сторону, пропуская меня. Едва переводя дыхание от волнения, я взбежала по широкой лестнице. Какой-то клерк подробно объяснил мне, как найти кабинет гражданина мэра.

В приемной уже сидели какая-то дама и два господина. Дежурный клерк поднял голову и посмотрел на меня.

– Вы по какому поводу?

– По личному.

– Если вы по вопросу о лицензиях, то…

– Нет-нет! Я хочу прояснить кое-какое недоразумение в связи с декретом Собрания об эмигрантских имуществах.

Клерк вставил перо себе за ухо, прямо как индеец из племени апачей.

– Простите, вы – бывшая?

– Да, – с трудом произнесла я сдавленным голосом.

– Нечего вам здесь делать, – твердо произнес клерк, внезапно вскакивая и заслоняя собой дверь кабинета. – Я не впущу вас. За последний месяц от вас отбою нет. В вашем деле вам и гражданин министр не поможет, не то что гражданин мэр!

– Но что же мне делать? – взмолилась я. – Что вы все смотрите на меня как на преступницу, ведь я ни в чем не виновата!

– Разумеется. Все вы так говорите. Уходите отсюда!

– Куда?

– Ступайте к прокурору Коммуны гражданину Манюэлю. Ваш вопрос относится к его ведению. Хотя я сильно сомневаюсь, что вы что-то для себя выторгуете.

Запас энергии я еще не растратила и в сопровождении Брике побежала по коридорам, разыскивая, где же находится прокурор. Коридоры здесь были запутаннее, чем галереи Версаля, а клерки надменнее, чем королевские лакеи. Все смотрели на меня как на помешанную, которую следует посадить в тюрьму. Насилу мне удалось узнать местонахождение гражданина Манюэля.

– Прокурора сейчас нет, – заявили мне. – Он болен.