Дни крови и света

Кэроу не ответила, мучаясь оттого, что всем видны ее слабость и уязвимость, жалея, что не закрыла чем-нибудь руки, что не успела все залатать. Подумаешь, боль. Нельзя проявлять слабость, только не сейчас. Кэроу приблизилась к Азаилу. Акива принес ей тело брата? Что ж, а еще он принес ей Иссу. Спас Зири. Нельзя забывать об этом. Она медленно опустилась на колени — все болело, — удивляясь, зачем они принесли тело.

Тела — мертвый груз, тела бренны…Но одно дело — знать, что бесполезно забирать тело, а другое — бросить убитого товарища. Кэроу прекрасно понимала их чувства. Тела делают нас настоящими. У души нет глаз, у души нет рук. Она не видит, она ничего не может сделать. Кэроу сцепила пальцы, чтобы унять дрожь.

Рана зияла в левом боку. Удар в сердце. Смерть наступила быстро.

— Умоляю, — повторила Лираз. — Спаси его. Я все отдам. Назови свою цену.

Кэроу посмотрела на нее, но не обнаружила ни следа жестокости и высокомерия — только боль.

— Платы не нужно, — ответила Кэроу и перевела взгляд на Акиву, словно говоря: «Свою цену ты заплатил сполна».

— Ты спасешь его? — радостно воскликнула Лираз.

Кэроу знала, вся надежда на нее. А они бы убили ее за то, что у нее на ладонях хамсы. Ирония судьбы… Руки ангелов — слишком черные— резали глаз, но сестра так нежно обнимала брата, гладила по щеке… Нельзя сочувствовать врагам, но Кэроу ничего не могла с собой поделать. Кто здесь неповинен в убийствах? Только не она. «О, Эллаи, мои руки никогда больше не будут чистыми», — подумала она, и вдруг пришло озарение. От неожиданности Кэроу стиснула руки, так что заныли волдыри на ладонях. Она спасет его — и очистится! Искупит свою вину — за яму, за новую могилу… за ложь, в которую превратилась ее жизнь… Кэроу очень хотела спасти Азаила, поставить первую метку милосердия на своих залитых кровью руках.

— Я не смогу оставить ему это тело, — сказала она. — Слишком поздно. И вряд ли он будет внешне похож на себя прежнего.

Бримстоун, может, и придумал бы, как сделать эти огненные крылья, но ей это не по силам.

— Он больше не будет серафимом, — предупредила Кэроу и посмотрела в измученные, отчаянные глаза Акивы.

— Не важно, — ответил он. — Пусть он будет самим собой, все остальное не важно.

«Да, — мысленно согласилась Кэроу, пытаясь найти в себе ту же убежденность. — Важна лишь душа, а плоть — бренная оболочка».

— Хорошо, — сказала она. — Давайте кадильницу.

В наступившей тишине можно было утонуть.

«Нет. Нет!»

Глядя на безжизненные голубые глаза, на улыбчивые губы, Кэроу застыла, не в силах вынести горя. Если слезы хлынут, им не будет конца. Столько всего произошло. Кусая губы и превращаясь в камень, Кэроу боялась увидеть крушение надежд ангелов.

— У нас… у нас не было кадильницы, — прошептала Лираз. — Мы принесли его. К тебе.

— Прошел всего день, — сипло произнес Акива. — Кэроу…

Как будто от нее что-то зависело.

Они не понимали. Откуда им знать? Она никогда не рассказывала Акиве, как легко разрывается связь души и тела после смерти. В ауре погибшего ангела — солдата, убийцы, любимого брата — не осталось ни света, ни смеха, ни малейшего признака присутствия.

Кэроу заставила себя посмотреть Акиве и Лираз в глаза. Она надеялась, что они увидят ее скорбь.

И поймут, что души Азаила уже нет.

Он ушел навсегда.

77 Выжил

Горестный взгляд Кэроу сказал все.

—  Нет! — одними губами прокричала Лираз и бросилась на Кэроу.

Акива был слишком слаб, чтобы остановить сестру. Впрочем, у нее тоже не оставалось сил: ослабленная хамсами, Лираз проделала весь путь с Азаилом на руках. Ради чего? Все напрасно. Оседая на пол, Акива ощутил, как вокруг смыкается мрак.

Что произошло в Башне Завоеваний?

Акива помнил гул в голове, сгустившийся воздух, гнет, звон… Они с Лираз подхватили тело Азаила, и взрыв унес их далеко — ни один осколок стекла не задел их.

Они приземлились передохнуть в поле, сжимая бесчувственное тело брата. Азаил погиб. Но разве смерть — это конец? Акива вспомнил о Кэроу. Конечно, о ком еще? «Надежда, — твердил он себе, стоя на коленях, ослабленный, оглушенный, — ее имя значит — надежда».

Однако не на языке серафимов — и не для них.

Кэроу попятилась, споткнулась о лежащий стул и застонала.

— Ты лжешь! — закричала Лираз.

Закричала.

Акива продирался сквозь темноту. Женщина-змея подхватила Кэроу в объятия. «Это Исса из альбомов Кэроу, — подумал он. — Наверное, это она была в кадильнице». Кадильница…Почему у них не было кадильницы?! А может, душу Азаила оторвало взрывом? Может, его уже не было, когда они опустились на поле… Может, им в любом случае не удалось бы его спасти? Теперь это не важно. Азаила нет.

— Спаси его! — захлебывалась криком сестра — хрипло, отчаянно, горько. И очень громко.

Исса оттолкнула Лираз от Кэроу. Змеи сердито шипели. Акива обнял сестру, и она разрыдалась.

— Нет, только не он! Не может быть, — всхлипывая, повторяла Лираз. Она плакала впервые в жизни. Акива рыдал вместе с ней.