Дни мародёров (СИ)

— Нам надо поговорить! — заявила Блэйк, скрещивая на груди руки. Главная красавица Хогвартса как всегда выглядела так, что невольно хотелось достать фотоаппарат и сделать пару снимков, чтобы такая красота не затерялась в истории. Пена кудрей, безупречная кожа, дорогая одежда и мерцающие в ушах лунные камни. За стоимость одного такого камня Ремус с отцом могли бы жить месяц. Блэйк эти камни теряла на лестницах.

Сириус поднял брови, явно позабавленный ее воинственным настроением, после чего поднес сигарету к губам и затянулся.

— Я тебя слушаю, — подчеркнуто вежливо сказал он, выдыхая дым в сторону.

— Тогда, может быть, отойдем в сторонку? — она нетерпеливо переступила с ноги на ногу, быстро взглянув на Ремуса. Роксаны для неё не существовало.

— Мне хорошо здесь, — Сириус стряхнул с сигареты пепел и вытянул руку вдоль по стволу у Роксаны за спиной. Роксана отодвинулась. Сириус схватил ее сзади за мантию. Ремус с трудом подавил улыбку.

— Ну, выкладывай, что там у тебя.

Блэйк глубоко вдохнула, бледные щеки ее слегка потемнели, но она все же заговорила.

— Я... я тебе писала, почему ты не отвечал?

Сириус затянулся и озадаченно поднял брови.

— Ты мне писала?

— Ты что, меня игнорируешь? — голос Блэйк сдался раньше, чем она, и задрожал.

— Я не видел твоих писем, — просто соврал Сириус. — Когда ты, говоришь, писала?

Ремусу категорически не нравилось происходящее. Не нравилось, что все с интересом наблюдают за разговором. Не нравилось, что Питер смотрит на Блэйк, открыв рот. Не нравилось, что Сириус так наслаждается ее прилюдной казнью.

Может, все дело было в той сцене за завтраком, когда слизеринки во главе с Забини встали и ушли, когда за стол рядом с Роксаной села Лили?

Но в любом случае, Сириус не имел права так поступать.

Конечно, Блэйк Забини — холодная расчетливая змея, которая никогда не упустит шанс ужалить ближнего, но... если быть честным, разве Сириус сейчас поступает лучше? Очевидно же, что она влюблена в него по уши, за что же он с ней так? Откуда в нем жестокость?

— Ты избегаешь меня? — прошептала Блэйк, теребя ремень сумочки и мучительно краснея под любопытными взглядами.

— Конечно, нет, с чего ты взяла?

— Что ты делал вчера?

— Я был занят. Вот, у Питера спроси.

Ремус прямо услышал, как загремели мысли под кудрявой шапкой друга.

— Угу, — наконец промычал Питер, ковыряя носком ботинка ствол.

— Вот видишь!

— Блэк, что происходит? Если тебе есть что сказать, лучше скажи сейчас, потому что клянусь Мерлином, если так будет продолжаться, то я...

Сириус вдруг дернул Блэйк на себя, зацепив пальцем пояс на её юбке, и крепко поцеловал слизеринку в губы.

Раздался свист и смешки, но никто не возмутился, и слизеринцы не набросились на Сириуса за то, что тот посягнул на их королеву.

Все-таки у отпрысков всех этих семей свои порядки, и сколько бы Сириус ни старался оторваться от них, они всегда будут считать его своим. В то время как если бы Ремус, или Питер, или близнецы попытались хотя бы пальцем коснуться Блэйк, им бы точно оторвали руку.

— Значит, ты придешь? — спросила Блэйк, едва они оторвались друг от друга. На воспаленных губах девушки задрожала улыбка. — Все... все в порядке?

— Угу.

— Отлично! — Блэйк деловито застегнула пуговку у него на воротнике. — Значит, поужинаем? Жалко, что мы занимаемся по отдельности. И кстати, — она бросила ледяной взгляд на Роксану и тут же снова оттаяла, посмотрев на Сириуса. — Не общался бы ты... а то разговоры всякие... ну, увидимся.

Сириус подождал, пока она вернется к подружкам, расстегнул пуговицу, медленно стер с губ ее помаду и брезгливо отер ладонь о кору дерева.

Ремус безрадостно похлопал в ладоши.

— Отличный спектакль.

Сириус промолчал и выдохнул дым через нос, как дракон.

— Зачем ты это сделал? Ты же ее терпеть не можешь.

— Ну и? Я не собираюсь её любить, я трахаться с ней буду.

— Ты мерзкий, — запросто сообщила ему Роксана, не отрываясь от своего плеера.

Сириус затянулся и выдохнул на нее колечко дыма.

— Я гораздо хуже... детка.

Джеймс вдруг вскинулся и швырнул бычок в кусты.

— Идет! — и он спрыгнул со ствола.

Ученики зашевелились, заволновались, все дружно принялись топтать сигареты и вытягивать палочками дым из воздуха.

Из-за деревьев, в сопровождении стайки опоздавших показалась новая преподавательница.

Ремус взглянул на нее и вдруг почувствовал себя так, словно пропустил ступеньку на лестнице.