Дни мародёров (СИ)

— У Дамблдора нет выхода, Джим, — Лили щурилась на солнце и придерживала волосы, выбивающиеся из-под беретика. — Кстати, я изучила рецепт того зелья, которое вы, только-пожалуйста-не-спрашивай-меня—как, достали в подземелье. Состав не сложный, но приготовление займет много...

— Ау-у-у!

Ремус вздрогнул и обернулся. Джеймс и Лили тоже оглянулись. Позади них шли слизеринцы. Нотт, одетый в черное пальто и слизеринский шарф, быстро прошел мимо и гадко, но тихо засмеялся, взглянув на Ремуса. Мальсибер, нахально улыбаясь, толкнул Лили плечом, а следом за ними тенью скользнул странно осунувшийся и больной Регулус.

Джеймс выхватил палочку, но Лили повисла у него на руке.

— Ты не голоден, волк? — не унимался Нотт. — Полнолуние скоро, уже присмотрел, кого сожрать? Подарить тебе серебряную вилку?

Они зашлись хохотом.

Джеймс рванул было к ним, но Лили и Ремус вцепились в его плечи с двух сторон и удержали.

— Не связывайся... — в последнее время Лили так часто произносила эту фразу , что она превратилась во что-то вроде заклинания. — Они того не стоят, правда не стоят, тебя же опять оставят после уроков, больше ты ничего не добьешься!

— Правда, не нужно, — присоединился к ней Ремус. Последняя дуэль с Генри Эйвери закончилась для Эйвери сломанным носом, а для Джима — отсидкой после уроков и громовещателем от мистера Поттера. — Мне все равно. Я уже даже привыкаю.

Джеймс какое-то время ещё прожигал спины удаляющихся мальчишек озлобленным взглядом, так что Ремус попытался увести разговор в более безопасную плоскость.

— Что там с зельем, Лили? Что тебе нужно, чтобы приготовить его?

— Для начала аконит, волчья ягода и твоя кровь. Для начальной стадии этого хватит. Потом нам понадобятся и другие ингредиенты, но, я думаю, мы сможем незаметно одолжить их из кладовой Слизнорта.

Ремус и Джеймс даже остановились от неожиданности.

Лили тоже замерла.

— Что? — удивилась она, переводя взгляд с одного на другого.

Они в свою очередь оторопело переглянулись, и, увидев выражения друг друга, расхохотались.

— Что такое? — чуть громче спросила Лили, стараясь перекрыть их хохот.

— Господин Лунатик, примите мои поздравления, похоже мы испортили это честное и невинное создание, — Джеймс отвесил Ремусу театральный поклон.

— Не мы, а вы, господин Сохатый, — Ремус тоже поклонился.

— Дураки, — Лили насупилась. Джеймс, смеясь, обнял её и Лили тоже не выдержала — заулыбалась.

На этой ноте Ремус их и оставил. Ученики шли в Хогсмид, а у него не было ни малейшего желания смотреть, как жители деревни шарахаются от него или закрывают у него перед носом двери магазинчиков, как это часто бывало дома.

— Бросай его, пока он не начал учить тебя играть в квиддич! — бросил он на прощание, поднимаясь по холму к лесу.

Лили помахала ему и обняла Джеймса за пояс. Тот в ответ на его слова, вытянул руку у неё над головой и показал Ремусу средний палец, но как только Лили спросила у него что-то, сразу опустил руку ей на плечи.

Вскоре они потонули в толпе учеников, а Ремус, улыбаясь, развернулся и пошел в сторону Запретного леса, глубоко засунув руки в карманы куртки.

В лесу в этот день было невероятно хорошо.

Косые солнечные лучи исполосовали тенистую чащу, окрасив сумеречный лес в теплый, янтарный цвет. Ремусу чудилось, будто он угодил в старинную картину и сейчас увидит, как из-за деревьев выходит Мерлин, как он идет, опираясь на посох, шаркающей старческой походкой пересекает поляну и рассыпается в солнечных лучах облаком сверкающих частиц. Ему даже показалось, что если он перестанет шуршать листвой, остановится и вслушается, то услышит вдалеке переливы средневековой лютни и пение менестреля.

Ремус махнул рукой, разгоняя плавающую в солнечном ванне пыль, улыбнулся и свернул с дороги в заросли.

Он мог часами вот так бродить по лесу, совершенно забыв о том, что происходит в мире за его границами. Ребята частенько волновались, когда он уходил вот так погулять и появлялся только с наступлением темноты. Лили боялась, что на него нападут слизеринцы и устроят драку, Джеймс — что драку устроят без его участия. И хотя Ремус любил гулять один, друзья время от времени составляли ему компанию. Чаще всего к нему присоединялся Сириус. Последнее время Бродяга был только рад вырваться из замка. Правда, очутившись на свежем воздухе, он сразу же обращался в собаку и убегал далеко вперед, так что Ремус мог видеть только, как где-то на холме мечется черное пятно и гоняет белок. Он понимал, что Сириусу просто не хочется никого видеть и ни с кем говорить, даже с ним и Сохатым, но и в одиночестве ему тоже было паршиво. Вот он и находил компромисс.

Ремус не мог его винить: в начале недели школу сотрясла такая новость, что на какое-то время взрывной волной снесло даже сплетни о Ремусе.

Дело было в том, что в понедельник за завтраком Блэйк Забини «случайно» проговорилась профессору Макгонагалл, что забеременела от Сириуса Блэка.