Дни нашей жизни

Она лукаво поглядела на него из-под опущенных ресниц. Ресницы у нее такие, что пушистей, наверно, и на свете нет. А она умеет ими пользоваться. Ничего не скажешь, зря не пропадают. И когда она успела захоро­водить генерала? Впрочем, никакого филолога из нее получиться не могло, это и раньше было ясно. Невеста с высшим образованием — вот и весь смысл ее уни­верситетской учебы, с грехом пополам, с двойки на тройку...

— Кончила ты университет?

— В общем да, — беспечно ответила Леля и вывела машину из ряда других, стоявших около универмага. Управляла она уверенно, но осторожно, скорость не развивала и других машин не обгоняла. Это было по­хоже на нее — так вести машину.

— Что значит — в общем?

— Диплом еще не сделала. Готовлю помаленьку.

— Работаешь?

Она улыбнулась и вздохнула:

— Ох, Алешенька, ты все еще надеешься найти во мне труженицу и мыслителя?

Он тоже улыбнулся:

— Нет, Лелечка, не надеюсь. И теперь это уже не моя забота. А шофер из тебя получился разумный, не лихач и не аварийщик. Ты и возишь своего генерала?

— Когда захочется — вожу, — важно сказала Ле­ля. — Обычно это делает наш шофер.

Она помолчала и тихо сказала:

— Мы с тобой так давно не видались... неужели нам не о чем больше говорить?

Ее голос и улыбка, больше чем слова, по-прежнему волновали его.

— Я была уверена, что мы с тобою еще встретим­ся, — продолжала она, глядя перед собой и нежно улы­баясь набегавшей под колеса мостовой. — Это было не­хорошо с твоей стороны — так исчезнуть. Я очень гру­стила, Алеша.

— Во всяком случае, ты быстро утешилась, — с ус­мешкой сказал он, стараясь не поддаваться влиянию ее ласковых слов. — Если даже поверить, что ты всерьез грустила. Сколько лет твоему мужу?

Она быстро и зло взглянула на него и ответила с вызовом:

— Ровно столько, сколько нужно, чтоб мужчина на­учился ценить женщину и выполнять все ее желания.

— О-о! Все?

— Да. Все.

— Не знаю, как для твоего генерала, мне до него, по совести говоря, дела мало... но для тебя это плохо­вато. Носик-то совсем кверху задрался.

Теперь он сам искоса глянул на нее, — она всегда, бывало, сердилась, если он начинал подшучивать над нею. Но Леля не рассердилась, только круто вывела ма­шину с проспекта на тихую боковую улицу и сбавила скорость, так что машина покатилась совсем медленно, будто задумчиво, — казалось, вот-вот окончательно за­думается и станет как вкопанная.

— Ты не в духе сегодня, Алеша?

— Признаться, да.

— Ты женат?

— Нет.

— Какие-нибудь сердечные неприятности?

— Нет.

Она покосилась на него сквозь золотистую прядку волос, танцевавшую у ее щеки, и, выпятив нижнюю гу­бу, дунула снизу вверх, чтобы откинуть мешавшую ей прядку. Это ее знакомое и милое движение неожидан­но всколыхнуло в душе Алексея давние и уже позабы­тые чувства.

— Ты все такая же, — сказал он.

— А ты изменился. Еще не понимаю, в чем, но из­менился.

— Кажется, нет.

— Правда? — радостно воскликнула она, на секун­ду позабыв об управлении машиной и повернув к нему просиявшее лицо. Машина сделала по мостовой стран­ный зигзаг. Леля спохватилась и со смехом выпра­вила ее.

Как она поняла его слова? И почему обрадовалась?

— Так что же у тебя случилось, Алешенька? Ты мне расскажи. Ведь я тебе по-прежнему большой друг. В этом, я надеюсь, ты не сомневаешься?

Друг?.. Она никогда не была ему другом. Но ее участие было приятно. И она удивительно кстати попа­лась ему на пути именно сегодня, когда так смутно на душе. Кто знает, может, она и переменилась к лучшему? Генерал-то, наверно, человек серьезный и боевой, дол­жен влиять на нее. Да и, в конце концов, была она то­гда всего лишь девчонкой, легкомысленной, эгоистичной девчонкой, не в меру избалованной своей милой, слабо­характерной матерью. И множеством поклонников тоже. Всеми этими студентами, которые вертелись возле нее в Публичной библиотеке, отбивая последнюю охоту за­ниматься.

Он кратко рассказал ей, что с ним сегодня произо­шло. У него сразу полегчало на душе, потому что, рас­сказывая, сам убедился в своей правоте. Поймет Леля или не поймет, что высказать всю правду было с его стороны и честно и смело? Скажет ли доброе слово?..

— Ничего, Лешенька, все обойдется, — ласково ска­зала она и мимолетно погладила ему руку. — Но разве можно так? Промолчал бы — и все. Тебя же никто не тянул за язык.

Он с горечью пробормотал:

— Спасибо за совет.

— Да ведь правда же, — мягко и наставительно про­должала она. — Ты и раньше был такой — наивный, не­расчетливый идеалист... и вечно лез в драку. Как будто ты один можешь всех людей переделать... Но ведь те­перь-то ты уже взрослый человек! Пора научиться. В жизни таких, как ты, всегда бьют, Лешенька. А мне очень не хочется, чтоб тебя били...

И она так улыбнулась ему, что вместо прямого отве­та на ее поучение он растерянно спросил:

— Почему?

— Не зна-ю! — нараспев протянула Леля и, лукаво посмеиваясь  каким-то своим  мыслям, молча  повела машину дальше. Золотая прядка попрежнему плясала у ее щеки.