Дни ожиданий

Так никогда не бывает. Собака, даже сытая, не отдаст куска. Она не будет есть, но не отдаст другой собаке. А Орлик спокойно делится едой. И если бы только раз. А то ведь очень часто. Наверное, они вместе росли щенками. И их кормили всегда вместе… Но это еще ни о чем не говорит. Возьмите любую семью выросших вместе щенков и вы увидите, как они будут драться из-за мяса.

— Байстрюка подложили Найде… матери Орлика, — говорит Егор. — Байстрюк моложе… Орлик старше, не намного.

— Ну и что?

— Не знаю… она их вместе воспитала… вот они дружат.

— А с другими не дружат?

— Нет… с другими не дружат.

— Гм…

— Когда Байстрюк поет, Орлик прибегает…

— Что-о?!

Егор хохочет:

— Неси гитару!

Бегу за гитарой.

Егор играть не умеет. Он просто перебирает струны, потом лихо ударяет по ним.

Байстрюк срывается с места, подбегает к нам и начинает выть. Воет он по-волчьи — садится, вытягивает голову к небу, закрывает глаза. Иногда вой прерывается каким-то всхлипыванием, горловыми руладами — это значит Байстрюк доволен музыкой и «петь» ему Нравится.

Если прекратить бренчать на гитаре. Байстрюк прекращает «пение».

Музыкальный талант в Байстрюке воспитали за несколько месяцев полярной ночи. Еще щенком он приохотился к гитаре. И всегда крутился у ног человека, играющего на гитаре или крутящего транзистор. Любила собака музыку — вот и все. А приучить выть и потом выработать в собаке рефлекс на гитару — дело совсем нехитрое. И не такое вытворяли с тоски да безделья в пурговые зимние дни.

Но когда Байстрюк начинал «петь», рядом тут же оказывался Орлик. Орлик, видимо, совсем не понимал занятий своего друга. Он сидел, глядел на черного гладкого Байстрюка, тот выл и выкидывал всякие номера, а в глазах Орлика недоумение, одно ухо висит, второе торчит, выражение лица простодушно-глуповатое, он похож на деревенского парня в треухе, слушающего симфонический оркестр.

«Дела…» — думает Орлик, подходит и нюхает умолкнувшую гитару.

За успехи в концерте мы награждаем Байстрюка.

Большой серебряный бок пеляди привлекает внимание собак. Два рыжих пса несутся к Байстрюку. Останется он без концертного гонорара!

Орлик настораживается, весь как-то поджимается и стрелой летит наперерез.

Пелядь уже в зубах у одного из рыжих псов. Орлик хватает его за шею, тот визжит, убегает, поджав хвост. Вдвоем с Байстрюком они одолевают второго пса. Тот тоже убегает.

Байстрюк зализывает рану на ноге. Орлик берет рыбу, относит ее Байстрюку, а сам лежит рядом и сторожит ужин своего младшего сводного брата. Вот тебе и Орлик!

Я попробовал поднять то ухо, которое у него перекушено и висит беспомощно. Сразу же исчезло простодушно-глуповатое выражение лица. Вот что значит одна деталь в лице! Совсем как у человека. Не такой-то, оказывается, Орлик и простак.

Прощание

Вершины окрестных далеких сопок уже в снегу. Ждет снега и огненно-рыжая тундра. Нам пора сворачиваться, экспедиция закончилась.

Прощальный пир делаем на улице, выносим стол. А дома за печкой бочонок браги. В бочонке плавает деревянный ковш о налипшими на нем ягодами голубики. Брага тоже на ягодах. Больше нам отмечать окончание работ нечем, экспедиционный спирт давно кончился, а до ближайшего магазина — несколько дней сплава по реке.

Зато закуска обильна. Река все отдала не скупясь. Тут жареный хариус и соленый конек, печень налима и уха из чира, икра пеляди, вяленый пыжьян, котлеты из щуки, копченый ленок, брюшки, балыки — чего только не приготовишь из рыбы.

Собаки тут же, мы их отгоняем, они вертятся неподалеку. Трудно покинуть место, где аппетитные запахи сулят сытость.

Сегодня балуем собак. То и дело в кусты, где они лежат, летят куски. То и дело подзываются к столу любимчики и уходят назад с добычей.

Нам грустно немножко, не скоро увидим мы снова наших псов. Они тоже, наверное, чувствуют это.

Я ухожу прощаться с собаками, играю с ними, устраиваю шуточную потасовку и борьбу с Орликом и Байстрюком, к ним присоединился Чомбе, мы катаемся по траве. Собаки охотно играют, хотя и не любят запаха алкоголя.

Вдруг выскакивает Пират, он рычит, он готов расшвырять собак и помочь мне. Но я ласково зову его, он понимает, что это была игра, машет хвостом и ложится на землю. Я отгоняю собак, иду к Пирату, обнимаю его за шею и рассказываю ему на ухо, что завтра мы уезжаем, что нам жаль расставаться, что Все собаки были хорошими, жаль, вот только Глазик не явился на прощальный ужин, уж не случилось ли с ним чего…

Я ухожу в дом и в приливе нежности высыпаю на землю мешок свежей рыбы для наших собак. Но если рыба в куче, они ее не тронут. Они решат, что это наша добыча и ее надо охранять. Воров среди наших псов нет. Приходится расшвыривать рыбу по траве и кидать в кусты. Собаки потихоньку подбирают ее всю.

Вот и кончилось наше лето.

Утром светит яркое, теплое солнце. Берега реки залиты нежной желтизной. Сопки покрыты красным и желтым. А вершины белые, в изморози. С севера идут густые, тяжелые облака. Облака полны снегом. Облака несут зиму, а нам надо уходить от зимы.

Мы грузимся.

Усаживаемся на берегу. Поднимаем «посошок». За удачный сплав.