Дни под солнцем

— Нет, синьорина. — Лицо женщины посерьезнело. — В Позитано слишком мало места для машин. Может быть, вы проедете до нашего офиса в Сорренто и затем вернетесь на автобусе? Вам знакома эта местность?

— Не совсем. Разве машина не оснащена спутниковой навигацией?

Позади Пии произошло какое-то движение.

— Простите, синьорина.

Пиа удивленно оглянулась:

— Прошу прощения?

Мужчина выступил вперед, в его темных глазах зажегся огонь. В горле у Пии пересохло, а в груди родилось волнующее ощущение. Он действительно очень красив — с выступающими скулами, щетиной на твердом подбородке и густыми бровями. Такие выразительные брови Пиа видела впервые в жизни. Итальянец с небрежной элегантностью носил черную кожаную куртку, а белая рубашка с открытым воротом и джинсы не скрывали худого, сильного тела.

Он стоял слишком близко к ней и надвигался еще ближе, повергая ее в полный хаос.

Пиа сделала шаг в сторону, подальше от магнетических темных глаз, и уперлась в стойку.

— Извините, синьорина, я слышал ваш разговор. Вы едете в Позитано? — произнес он по-английски сильным голосом с чарующим иностранным акцентом, хотя его вопрос и был задан серьезным тоном.

— Да, и что же?

— Хочу предупредить вас — дороги рядом с Сорренто очень узкие и проходят по краю скал.

Его темные глаза словно просвечивали ее лицо сканером.

— Ну, допустим, и что? — Пиа чувствовала, как в ней поднимается протест против этого вторжения в ее жизнь.

Под тем, что дороги узкие, мужчина подразумевает одно — она не способна по ним проехать!

Ей вдруг стало жарко. К тому же Пиа осознала, как внимательно женщина, сдающая машины напрокат, ловит каждое их слово. Даже в соседних киосках как будто стало тихо, как если бы вдруг все люди, включая находившихся в аэропорту, вдруг замерли, чтобы послушать их разговор.

В попытке умерить наглеца, Пиа одарила его холодной улыбкой:

— Что вы хотите этим сказать, синьор?

— Движение по дорогам этой местности нагруженное и опасное — так считают даже опытные местные водители. — Темные умные глаза смотрели серьезно. — Извините, синьорина, но мне показалось — по выговору вы австралийка. А вы когда-нибудь водили машину на дорогах с правосторонним движением?

Пиа почувствовала себя виноватой. Сначала ей стало тепло, а затем и вовсе жарко. Если бы только Пиа умела лгать! Но она не смогла бы соврать, даже если бы от этого зависела ее жизнь.

— Мне, возможно, этого и не случалось делать, — выпалила Пиа, — но я уверена, что справлюсь! И вообще — не понимаю, какое отношение это имеет к вам?

Мужчина неодобрительно покачал головой:

— Тогда мой совет: не стоит вам самой вести машину. Правда, сейчас и поезда не ходят. Так что или лучше подождать несколько дней, или я могу…

Однако, прежде чем он продолжил свое неуместное вмешательство, служащая прокатного агентства четко произнесла:

— Простите, мисс Ренферн. «Да Винчи ауто» приносит вам свои извинения, но на сегодня у нас нет для вас машины.

— Что?! — Пиа резко повернулась и сердито уставилась на женщину. — Но ведь это несправедливо! Вы видели мои права… Я опытный водитель. Этот мужчина… Я не знаю, что ему надо. Он не имеет ко мне никакого отношения.

— Прошу прощения, синьорина. — Женщина проворно протянула Пии ее документы. — Может, вы найдете машину в другой компании? «Да Винчи ауто» ничем не может вам помочь.

— Но…

— Нет и еще раз нет! — Итальянка сурово поджала губы и скрестила руки на груди.

Кипя от возмущения, Пиа взяла свои документы, схватилась за багажную тележку и задержалась лишь для того, чтобы бросить свирепый взгляд на мужчину, который так беспардонно вмешался в разговор.

— Огромное вам спасибо, синьор! — Она постаралась вложить в голос весь яд, который была способна выжать из себя.

Его глаза сверкнули.

— Пожалуйста, синьорина! Ваша безопасность в интересах каждого итальянца.

В последнее время Пиа редко спорила с мужчинами, тем более с иностранцами, но с некоторыми просто невозможно не препираться.

— Я была бы в куда большей безопасности, если бы смогла арендовать машину.

Однако ее возмущение, казалось, только позабавило незнакомца. Он прислонился к стойке, взмахнул густыми темными ресницами и оглядел ее с головы до ног весьма откровенным взглядом, не скрывая мужского восхищения.

— Такая… мягкая и такая… сердитая. — Итальянец сопроводил свои слова жестом. У Пии не осталось никаких сомнений — он изобразил ее грудь. — Жаль, — продолжил он с наигранной жалостью, — но синьорина приняла решение, скорее всего, исходя из собственных побуждений. — Мужчина пожал плечами и развел руками, демонстрируя: он абсолютно ни при чем.

Пиа почувствовала смятение. Его жесты, горячий взгляд смеющихся глаз, сексуальный рот, красивые загорелые руки были вовсе не так невинны… Так, значит, он считает ее… мягкой?

— Мои собственные побуждения вызваны не чем иным, как вашими словами. Это вы посеяли в меня семена сомнений! — горячо сказала она.