Дни трейдера

– Вам они никак не обойдутся, это факт. Может, сразу есть смысл по семь машин марки «ОКА» купить женам: таких разноцветных – каждого цвета радуги, на каждый день свой цвет, под цвет сумочек, допустим, или туфелек; типа «недельки» будет, и по цене недорого. Я по этому поводу расскажу анекдот, чтобы разрядиться от возникшего диспута. Такая картина. Два японца встретились на улице. Один другому говорит:

– Отгадай, что у меня в этом кулаке зажато?

– Неужели телевизор?!

– Правильно, а сколько штук и какой модели, и сколько дюймов по диагонали?

– Миша, не гони гусей, по существу что решили?

– Расклад такой, раз Вы нашли что нужно, берем красные машины «КИА», дарим девчатам, я вам еще по 10 штук зеленых отстегиваю – премию за ваши труды, и на этом разговор заканчиваем, то есть ставим жирную точку. Вася, наливай, сразу и обмоем покупки.

– Вроде рано за покупки, лучше за дружбу выпьем, за бескорыстную, и надо вторую заказать бутылочку – эта уже на исходе.

– Да не вопрос, легко. Официант, еще бутылочку водочки можно? И пивка «Бавария» три большие кружки для рывка. Просьба, кружки помойте по – лучше и по – чище, для меня – это актуально.

Пропустив рюмочку водочки и закусив икоркой, Михаил задался естественным вопросом:

– А что никто не спросит, как съездил? Или у вас затмило мыслями весь мозг, купите ли Вале и Наде машины или нет, про Лондон неинтересно будет? «А я уеду жить в Лондон, где большая вода, может быть, навсегда. Мне Москва будет сниться, но проблема одна – в направлении том не идут поезда»… Хорошо там, где нас нет. Вася, выслушав тираду Михаила, произнес:

– А мне нравится, как Лепс с Тимоти песню эту исполнили, – душевно как-то, но в Лондон я жить не поехал бы, там смог, а я замкнутого пространства боюсь.

Михаил поведал, что он тоже не стал бы там жить, они по сути своей политические проститутки, если языком Ленина говорить, заложники большой политики. Хотят, чтобы мы там бабки оставляли и они там у себя от жира бесились, но, в то же время, нас хают и в хвост и в гриву, а в основном простым обывателям до едрени фени, что у нас творится, что делается. Меня, вспоминал Миша, услышав русскую речь, хлопали по плечу: перестройка, Горбачев, водка, пытались на ломаном русском языке этот кошмар напомнить.

– Объясняю им, как могу, где сейчас Михаил Сергеевич, у вас же на харчах сидит. Все там живут событиями давно ушедших лет, а за это время столько у нас событий произошло, но им это невдомек: здесь и зимняя Олимпиада, и освоение космоса, Чечня, выборы президента и многое другое, произошедшее в России… Нет, упорно живут прошлым. Так, отдельные индивидуумы заинтересованно спрашивали про обстановку в России, а я им в ответ с гордостью за свою страну: «Мы просто живем по-своему, как нам вздумается и как хотим, а не так, как все вы – под одну гребенку штатовскую. Менталитет российский не позволяет находиться нам под кем-то, и никогда не находились. Один раз была такая осечка с татаромонголами, и, кажется, все». И что от них осталось, татары у нас в составе России, и где великие монголы? А мы живем и процветаем. Еще по рюмочке за наших прекрасных дам, гусарский тост: выпьем стоя! – Возражений не поступало. – Да, с одной стороны, плохо вести бизнес там, в случае чего бежать никуда не надо, все под рукой. И еще я понял там, если исходить из принципа, кто как работает, тот так и отдыхает, то лучше всех в Англии работают наши соотечественники, а хуже всех – немцы.

– Предложение заманчивое мне поступило от брокера, верней, контракт на пять лет – поработать у них старшим аналитиком с предоставлением квартиры в собственность, – продолжал Михаил. – После истечения контракта, почти в центре Лондона – в деловой части его, где вся верхушка бизнеса обитает, с окладом пятьдесят штук британских фунтиков в месяц, но оговорка есть в контракте немаловажная: двести штук этих же фунтов должен ежемесячно я приносить в казну к ним. Я, естественно, отказался на них работать из-за своих патриотических соображений, и мне там просто не нравится, сырость эта вперемежку с туманами, да еще Вас нет с вашей простотой душевной. И еще, что я, пребываю как в какой-то резервации: должен тайком курить, чтобы меня никто не видел, а если в неположенном месте увидят, то наложат штраф, довольно-таки приличный по нашим меркам. Представляете, в нашей пивнушке – курить нельзя, да наши мужики разнесут эту пивнушку к чертям собачьим, да еще владельцам заодно морду начистят. И нравы эти: вот так нельзя, только так надо, все должно быть в рамках закона. Тогда какая такая у них хваленная свобода личности, слова, если всех загоняют в какие-то определенные рамки, от таких правил можно с ума сойти, и им, видно, по душе такое: сижу себе дома, ловлю рыбу в ванне, иногда врач заходит спросить, как дела, примерно так они с ума сходят.