Дни тревог

В Свердловске в военное время кавалерийского милицейского дивизиона уже не было, оставался лишь сводный взвод, а дел у милиционеров-конников в ту пору резко прибавилось: народу в городе стало в несколько раз больше, чем во времена пуска Уралмаша. Война расширила масштабы работы милиции. Непрерывным потоком прибывали эшелоны эвакуированных с Запада. Одни ехали организованно, вместе со своими заводами и фабриками. Другие, из маленьких приграничных деревень и местечек, спасаясь от наступающего врага, добирались стихийно. Всех размещали по квартирам, устраивали с питанием. Сотрудники милиции вместе с другими организациями занимались этим помимо своих обязанностей по охране общественного порядка. За него, как и прежде, отвечала милиция. И в дни, когда солдаты Красной Армии сражались на фронтах против фашистов, солдаты милиции очищали тыл от воров, бандитов, хулиганов и прочей дряни. Свердловские конники по-прежнему выезжали патрулировать улицы, упругий стук копыт каждую ночь раздавался по городу.

…В отставку подполковник милиции Алексей Алексеевич Кулик — кавалер орденов Красного Знамени и Красной Звезды — вышел в 1962 году с поста начальника Октябрьского районного отделения милиции Свердловска. Остались позади три десятилетия милицейской службы. Но те годы, когда он молодым гарцевал по улицам на Буравчике, милы его сердцу как самые дорогие, самые памятные.

Сейчас в Свердловске нет конной милиции. Последний взвод в послевоенные годы еще патрулировал ночами по городу, в дни футбольных матчей наблюдал за порядком около стадиона «Динамо». Теперь наша милиция автоматизирована, механизирована, оснащена радиосвязью, электроникой.

Милицейская конница, как и армейская, ушла в историю. Но слава армейской живет в нашем сознании по книгам, по кинофильмам и лихим песням. А слава милицейской? В ее былых кавалерийских буднях высокая отвага, мастерство, страстная преданность любимому делу — все то, что восторженно почитается в народе.

Борис Рябинин СЛЕД ВЗЯТ Рассказы проводника служебной собаки

АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ ПАНОВ И ЕГО ДЕСЯТЬ ПОМОЩНИКОВ. «Преступника преследует Панов!» Почти четверть века в свердловском уголовном розыске это выглядело как самая лучшая аттестация, как надежная гарантия того, что правонарушитель не уйдет. Почти четверть века беспрерывных погонь, преследования, риска, нередко связанного с опасностью для жизни…

А десять помощников? Это Джильда, Рено, Пальма, Дежурный, Дикс, Найда… Четвероногие помощники, собаки-ищейки.

— Десять собак израсходовал, — говорит Андрей Николаевич.

«Израсходовал»… Звучит непривычно!

— А как же. Собака, она ведь тоже не железная. И срок жизни у ней совсем другой определен. Да и гибнут, случается. Наше дело — не цветочки собирать…

— Награды есть?

— А как же!

Это «как же!» звучит как удивление: какая служба без наград? Это значит, что не служишь, а отслуживаешь…

Грудь его украшают: орден Красной Звезды, медаль «За боевые заслуги» (получил ее в тылу, в военные годы), «За отличную охрану общественного порядка» — чисто милицейский знак, учрежденный для работников органов внутренних дел. Премия — малокалиберная винтовка. 28 денежных вознаграждений (больше, чем по разу в год!), благодарностей без счета.

В книге учета отмечено: только в 1963 году им раскрыто 18 преступлений. А всего? «Долго считать».

А поглядеть — совсем не богатырь.

Худощав. Среднего роста. Длинное узкое лицо, изрезанное глубокими рытвинами («Поработаешь в угрозыске — еще не то наживешь!»), часто освещается лукавой, задорной и доброжелательной улыбкой, глаза открытые, ясные, как у ребенка. Любит шутку-прибаутку. Про что бы ни начал рассказывать обязательно с юморком.

Интересно отметить, самые мужественные люди при первом знакомстве нередко выглядят простаками, этакими невинными, простодушными взрослыми младенцами. Глядишь и думаешь: неужто и вправду это он провел столько удачных операций, раскрыл такие дела, которые иному и во сне не привидятся? Сметливости, проворству да профессиональному умению, быстроте ориентировки и какому-то особому чутью, точнее сказать — интуиции Панова, какая приходит лишь с опытом, могли позавидовать многие.

В ноябре 1932 года прибыл он, имея двадцать шесть лет от роду, из армии в милицию. До тридцать девятого был милиционером, потом изъявил желание поступить в школу проводников служебно-розыскных собак. Почему пошел туда, и сам толком не знает. «Кто желает?» — спросил командир. Ну, он и «пожелал»…