Дни волка (СИ)

Обшарив мои карманы и попытавшись открыть вещмешок, который угостил их сильнейшим разрядом, после которого, старшенькому — который потянул свои длинные руки куда не следует — пришлось заводить сердце, Марисса, занялась со мной.

К ее несчастью, роба, оказалась… С сюрпризом.

Едва Николас, схватил меня за грудки и встряхнул, роба угостила и его, разрядом, от которого не маленький, в общем-то, мужчина, отлетел метра на полтора, снося все на своем пути.

Подарок Эрика, за пару минут, что на меня не обращали внимания, возясь со старшеньким, успел накачать меня лекарствами под «крышечку» и выпустив отростки, почти перерезал веревки, которыми мне связали руки и ноги.

Конечно, это сейчас я такой, умный, спокойный и тихий. Точнее — все МЫ, такие.

А еще час назад, ой, что творилось…

— Больно? — Марисса улыбнулась. — Ну, терпи…

— Можно подумать, у меня есть вариант… — Отмахнулся я и потянулся за чашкой. — Ладно, проехали… Живой и то — песня…

Николас фыркнул в чашку.

— Что опять не так?! — Не выдержал я.

— Ложку, вытащи… Глаз выбьешь! — Николас рассматривал меня, как не виданную зверушку.

Захотелось, сделать что-нибудь, такое…

— И, куда ты, теперь? — Вернулась Марисса к теме нашего разговора. — До ближайшего города — нормального, города — почти три сотни километров. Оставайся, у нас. Работу — найдем. Со временем, обживешься, дом поможем построить. А там, может и понравится, кто… Чего, в одиночестве, жизнь коротать…

Я от души пожал плечами.

Как мне объяснить, не плохим людям, что не вижу я себя, в роли «винтика», в их налаженном механизме сельского хозяйства! Да и собственное тело, еще разобраться надо — может ли мне кто-то понравится и что из этого получится?!

Усмехнувшись про себя, вновь пожал плечами.

— Значит, все же пойдешь?! — Николас предупреждающе поднял руку, останавливая Мариссу, порывающуюся, что-то сказать. — Тогда — колесом дорога!

«Колесом дорога» — пожелание вернуться…

На душе стало тепло.

— Давайте, спать, ложиться. — Подмигнула мне Марисса. — Утром, на свежую голову — все еще раз, обсудим. Не может быть, чтобы взрослые люди, не смогли договориться!

— Хех! — Расплылся в улыбке Николас, — ну ты, Солнышко моё, пошутила! Вся история человеческая, это история о том, как взрослые люди, договориться не смогли!

— То — политики. А я, о людях, говорю… — Марисса сладко зевнула. — Эрик, Ваша комната, на втором этаже, младшенький проводит…

Младшенький, орясина, приложившая меня демократизатором, глянул исподлобья и расплылся в широкой улыбке.

Помнит, кошка, чье сало съело!

И, мое обещание, сделанное сгоряча, тоже — помнит…

Поднявшись по лестнице, следуя за широкой спиной Жан-Пьера, прошел по коридору и остановился перед легкой фанерной дверцей, также украшенной резьбой.

Батальная сцена, с танками, взрывами и летящими в небесах самолетами, заинтересовала меня, заставив замереть на пороге, изучая внимательнее.

— Это, Саймон вырезал, когда историей увлекся. — Пояснил младшенький, все ожидая, когда я от слов, перейду к делу. — Он назвал эту картину 12 июля 43 года…

— Ждешь, что драться начну? — Поинтересовался я, глядя в голубые глаза паренька. — Не начну. Во-первых, сорвалось сгоряча. Во-вторых, сыновья почтительность, дело такое, хитрое… Главное, чтобы почтительность, в слабоумие, не переросла.

Жан-Пьер улыбнулся, давая понять, что — не перерастет.

— Мир? — Протянул я руку, младшенькому.

— Мир! — Довольно пожал мою руку, своей немаленькой грабаркой, паренек. — Вы, Эрик, на ночь окно не открывайте — комаров у нас — уйма. Съедят.

С улыбкой проскользнув мимо меня, Жан-Пьер стрелой промчался по коридору и слетел по лестнице, почти не касаясь ступеней.

Хлопнула входная дверь и девичий голос тихо пискнул.

«Молодежь»! — Расплылся я в улыбке и приступил к осмотру комнаты.

Вышивки присутствовали и здесь, в «огроменном» количестве «цельных» семи штук, пряча за собой чисто беленые стены. Окно, с поднимающейся рамой. На полу — ворсистый ковер, с цветочным узором, приятно щекочущий босые ноги. Двуспальная кровать, с никелированными шишечками, по углам подголовников, накрытая ярко-красным, лоскутным одеялом, так и манила завалиться на нее. Гора подушек, украшенных вышивкой, разного размера и формы, на любой вкус — пирамидой возвышалась на кровати.

Рассматривая все это великолепие, стало не по себе — даже имея «нормальное» тело — головой то я — киборг…

Сложив вещи на небольшом столике, стоящем у окна, попробовал устроиться на кровати.

Мягко!

Сбросив на пол одно одеяло — подстелить, подушку, пожестче, и накрывшись вторым одеялом, принялся раскладывать события сегодняшнего дня, по полочкам.

Не могу сказать, что меня все устраивало.

Сон не шел, а ноги подрагивали, словно пытались унести меня из-под теплого крова.

Ворочаясь с боку на бок, раскладывал кубик событий и так и эдак.

Все едино получалось — черти что!

По отдельности, все факты — на своих местах. А вот вместе…

Не выдержал и, подойдя к окну, поднял фрамугу.