Дни волка (СИ)

И снова я влез поперед батьки в пекло: «Задержаться до отработки идеального вида, без учета необходимого времени»!

В моей семье, прабабушка — истинная волшебница, что ни слово — все в точку. Прадед ее побаивается, дед — боится — откровенно, а мать с отцом — держаться подальше, в целях «здорового образа жизни», как говорит мама.

К чему я это вспомнил?

Да к тому, что самая главная фраза прабабули звучит так: «Никогда не делай «Лучше!»».

Мои спутники поневоле, избавившиеся от своих мутированных личин, смотрели на меня, испуганно вжимаясь во все кресла и стенки разом. Хвост Дианы, почему-то не исчезнувший, метался из стороны в сторону, выдавая душевное смятение.

А я — я изображал рыбу. Потому как материться — не прилично, а приличных слов — не подобрать.

— Ты! — Пропищал я и, откашлявшись, продолжил уже нормальным голосом. — Дед, семь бед! Ты что натворил?!

Искин корабля, а никем иным это существо быть просто не могло, удовлетворенно вздохнул, словно закончил тяжелую, но увлекательную, работу.

— За прошедшие 593 часа, было подобрано более девяноста идеальных состояний. Основные были применены к вашим спутникам…

— Убью, сволочь! — Сквозь рыдания пообещала Тарлетта, демонстрируя фасетчатые глаза.

— Только скажи, где его искать… — Фыпар, ощупывал оставшийся без изменений гребень — ирокез, прикольного, голубенького в розовый горошек.

Глядя на себя, я с ужасом понимал — идея прикончить искина — нравится мне все больше и больше.

А когда до меня дошло, сколько он убил на это времени — начал закатывать рукава.

— Ты, что же делаешь?! Иисусу, что бы создать Вообще Все, понадобилось шесть дней. И день — на отдых! А тут — Месяц! — Глядя, как собственная кожа становится прозрачной, а спутники — бледными, стал вставать из кресла. — Все. Швах тебе, беленький! Сейчас я начну глумится, над твоим, беззащитным и никчемным, вместилищем!

— Торопыга! — Заявил искин, не вдаваясь в подробности, кто именно торопыга: Я или Иисус.

Хотелось верить, что я.

Защитное поле запеленало меня и уложило навзничь, рядом с еще тремя, трепыхающимися, свертками.

Надо отдать должное моим спутникам — никто не сдался просто так — трепыхались все, дружно, пока искин не усыпил нас.

Следующее пробуждение было более естественным — перед глазами не стояли столбцы и строчки, кости не норовили превратится в лапшу, мышцы — в тряпки, а суставы — в желе. Кожа не становилась прозрачной. Все как у людей. Даже глаза, снова, два, а не четыре, один из лишних — на лбу, а второй — на затылке!

— Между прочим, данная модификация являлась идеальной для выбранной вами работы! — Сердито бросил искин. — Полнейшая кожная маскировка, супер гибкость, супер ловкость, прямая связь между полушариями мозга! Со-вер-шен-ство!

Я, собрался уж было объяснить приставучему идеалисту, куда он может пристроить свое «совершенство», но осекся — а вдруг пристроит?! Нафиг-нафиг! Молчи да дыш!

Поднимаясь с пола, сладко потянулся, ожидая привычного хруста.

Облом.

Тело работало как идеальная машина — без малейших, уже привычных, отклонений.

Прислушиваясь к собственным ощущениям, прошелся по залу, разыскивая, одновременно, свою команду.

Три серебристых кокона обнаружились висящими на потолке и не подающими признаков жизни.

— Дед! — Пошел я в «атаку», заводясь с пол-оборота. — Это что за дела?!

— Я — не Дед! — Искин тоже начал повышать голос и в душе моей стали зашевелился странный червячок и стал въедливо клевать мне мозг, через пятую точку. — Меня зовут Троле!

— Тролль. Жесть. — Я приземлился на пятую точку, ухахатываясь и позабыв, на миг, о своих сомнениях.

— Троле! — Искин издал еще один звук и до меня дошло — искин, приготовился плакать!

— Троле. — Пошел я на попятный, ругая себя последними словами. — Хорошо. Троле. Почему мои спутники, до сих пор — под потолком? Есть проблемы?

— Я решил, что пусть повисят, до прилета. — Троле тяжело вздохнул, и перед моим мысленным взором возникла девчонка, лет десяти — двенадцати, мелкая, конопатая и взъерошенная.

— Тебе лет то, сколько, чудо мелкое? — Вырвалось у меня и в кресле напротив, материализовалась смущенная девчачья фигурка.

— Догадливый… — Нахмурилась мелкая идеалистка. — Одиннадцать! Только ты не смотри, что так мало! У меня уже ого-го, сколько талантов!

— Стоять, Зорька! — Испуганно поднял я обе руки вверх, в испуге от того, что сейчас начнется перечисление талантов. — Верю. Только, что ты на корабле, делаешь? Взрослые, где?

Девчонка задиристо вздернула свой короткий нос и уставилась в потолок.

— А в ответ — тишина… — Скривился я. — Ты что, корабль угнала?

— Ага. — Кивнула мелкая и расплылась в улыбке. — Я же сказала — Догадливый!

— Ы-ы-ы-ы! — Меня начало плющить и таращить, от моей догадливости. — То есть, взрослыми на корабле и не пахнет?

— Ага! — Троле разгладила яркое синее платье в крупный, красный горох, поправила воротник и уставилась на меня, требуя продолжения игру в угадайку.

— И теперь Ты — за главного!

— Ну… Это и так было понятно! — Девчонка принялась болтать ногами в воздухе. — Что еще, предположишь?