Дни волка (СИ)

— Андрей! Стой! — Притормозил меня Лепажный. — Второй этаж мы растянули. Третий, сегодня — доклеим, завтра — растянемся. Помощники, еще, нужны?

— Давай Димочку и Трофимыча. — Решил я, взвесив «все за и против». — Старый да малый…

С Димочкой, все равно надо поговорить, а Трофимыч…

Трофимыч — песня отдельная.

Разменяв пятый десяток, Цапрун вырвался на оперативный простор, европейского сообщества.

Оставив дома жену, двух незамужних дочерей и пяток внуков — Трофимыч старательно зарабатывал им на безбедную жизнь, порой забывая о себе.

Без малейшего следа образования, везде — на интуиции, Александр Трофимыч, на мой взгляд, был самым первым, в очереди на выбывание.

А ведь, без его интуиции и внимательности — зевнул бы я, долбанные точки доступа — как пить дать — зевнул!

Да и по мелочам житейским, не было равных, Трофимычу.

«Закопавшись» в собственные мысли, привычно пнул нарисованный кабель канал.

Чертыхнулся.

«Хрусь»!

Появившийся из кабинета Ванечка, подозрительно рассматривал развалившийся в руках инструмент.

— Новую, возьми. Хреновые, они… — Успокоил я Ваню. — Жестянки!

МэдВедь, удивленный тем, что его не ругают, отправился за новой обжимкой.

— И еще, пару комплектов, прихвати, будь любезен! — Попросил я, вспоминая о Трофимыче и Димитрии.

От удивления, Мэдведь, с размаху, вошел в закрытую дверь, снеся ее с петель.

— Катастрофа, ходячая… — Хмыкнул я. — Цел?

— Угум… — Филином ухнул Ваня, потирая лоб.

Его счастье, что двери, знаменитый на весь мир — Китай.

Клееная бумага + скотч.

Вообще, BST, оказалась на диво прижимиста — кабель канал, например, закупили «Нонэйм». Кабель — омедненная сталь. Обжимки и чакалки — самая дешевая, «дешевка», пригодная для единственной цели — быть выброшенной в мусорку.

Сердечники для розеток, правда — «DM», фирма — немецкая, но — Made in ChAina!

Не складывалось у меня как то, все это убожество с имиджем крутой фирмы.

Дождавшись появления Димочки с Трофимычем, выдал им инструмент и повел по кабинетам — показывать.

«Старый и малый», махом разделили обязанности — сами!

Трофимыч остался обжимать хвосты в шкафу, помогая МэдВедю, а Димочка, набрав полный карман, «личинок» — побежал по кабинетам.

Понимая, что от моего присутствия — лучше не будет, побрел на второй этаж — «Работу работать».

Привычно расплетая, тугие пары и зажимая их в сердечники, осматривал кабинеты, придирчиво выбирая — какой понравится мне.

Получалось, вот этот — угловой, с окнами на север…

Чуть уже обычного, но уютный и в самом глухом углу, как я и люблю.

Кабинеты в нашем здании, спроектированным горе — архитектором, были все — на одно лицо.

Пятиметровая стенка — с дверной коробкой и семь метров — до окна.

Туалеты, вопреки всякому здравому смыслу — не в конце коридоров, а в центре.

Правда — аж целых четыре штуки!

Пол — каменный, как в ненавидимой мною — родной — школе.

Лестницы — три: одна в центре — широкая и две по краям — «пожарные».

Не здание — парадокс.

Лифты, например, не рядом с лестницами, а почти через три кабинета!

«Бред»! — Отбросил я «чакалку». — «Несуразица»!

Выйдя из кабинета, замер.

Трофимыч, Димочка и МэдВедь на что-то упорно любовались, восхищенно цокая языками.

— Ага! Перекур, устраиваем!? — Подкрался я. — Всех, порешу!

— Ты, в лифт — глянь! — Расплылся в улыбке Димочка.

Судя по виду, в лифте уже кого-то, порешили.

Стены и пол, изгвазданные красной краской — несомненно, творение рук, нашего Сенечки! Будет снова много шума…

— Блин, вот где он краску, берет?! — Почесал затылок МэдВедь. — Или, точнее — где прячет?!

Трофимыч замер.

— Что Ты сказал? — Уставился он на МэдВедя. — Краску, берет?

Осторожно, чтобы не замараться в свежей краске, Трофимыч сделал шаг в лифт, мазнул пальцем по краске и поднес ее к носу. И, моментально вылетел обратно в коридор.

— Это не краска! — Бледный, как полотно, Трофимыч передернул плечами. — Кровь. Свежая.

— Надо, позвать… Кого-нибудь… — Не совсем уверенно, предложил Димочка.

— Нет. — Цапрун, прошедший уже огонь и воду в таких делах, замотал головой. — По кабинетам, пошли. Никто! Ничего! Не видел! К лифту не подходили. Художеств — не видели. Понятно?

Мы трое, дружно кивнули.

И — разошлись…

— Трофимыч! — Позвал я из соседнего кабинета. — Ау! Ты меня, слышишь?!

— Не ори! — Строго ответил из-за стены Цапрун. — Я, тебя — вижу! Чего?

— Выйдем, покурим? — Предложил я.

— Не хочу.

— Трофимыч!

— Вечером, поговорим… — Попытался отвертеться, Цапрун.

— Наши комнаты, под прослушкой… — Заявил я.

— Собирай, орлов… Пойдем, курить!

13

— Первой окончила работу бригада, господина Штойнмаера. — Господин Пер склонил голову, признавая победу немецкого гения от перфоратора. — Бригада господина Кьянти — умудрилась завалить срок, хотя и не по своей вине.

— Бригада Лепажного… Господина, Лепажного… — Поправился господин Пер. — Продемонстрировала… Впрочем, довольно того, что будучи в отстающих…

— Господин Пер… Мы, все поняли! — Прервал поток слов, не знакомый мне, пожилой человек. С суровой сединой на висках и прямой спиной, он сидел в председательском кресле и рассматривал всех сквозь линзы очков.