ДНК

Судмедэксперт насчитал на теле тринадцать кровоподтеков. По его словам, это были следы применения преступником грубой силы в ответ на сопротивление Элизы. Она, видимо, пыталась вырваться, да и трудно было представить что-то иное в ее положении. Синяки пестрели на белесой плоти, на руках виднелись следы захватов, а большая круглая гематома на груди, по мнению врача, указывала на то, что преступник придавливал ее коленом, навалившись всей своей тяжестью. Верхние и нижние передние зубы были раскрошены в результате попыток затолкать стальную трубку ей в глотку; врач предполагал найти осколки зубов в ее желудке. Сломанный нос лежал на боку, свидетельствуя о страшной кончине; о том же говорили и идущие по всему лицу разводы от скотча, которые не удалось смыть водой после осмотра.

В углу, рядом с бельевой сушилкой, стоял пылесос серебристого цвета, ожидая, когда его заберут для дальнейшего досконального обследования. Сейчас Хюльдару было трудно смотреть на это устройство, но еще труднее – на женщину. Впрочем, и не смотреть на нее тоже было непросто. Время от времени с блестящих мокрых волос сбегала вниз капля воды, и на выложенном кафелем полу уже образовалась небольшая лужица.

– Такое не каждый день увидишь… – Судмедэксперт покачал головой. – Я много чего перевидел, когда, много лет назад, учился в Шотландии. Но с тех пор как вернулся домой, на мой стол не попадало ничего подобного.

– Вам известны случаи убийства с помощью пылесоса?

Хюльдар надеялся, что голос не выдаст его волнения. В своей работе ему довелось видеть и трупы людей, и потерпевших с ужасающими травмами после несчастных случаев или драк. Он вдруг вспомнил ухо, найденное лежащим на мягкой моховой кочке неподалеку от перевернутой машины, и обгоревшее после пожара тело, которое невозможно было отодрать от сплавившегося с ним линолеума. Но те дела были совершенно другого толка, к ним он был причастен по-другому. Ему не приходилось так близко наблюдать ковыряние во всех отверстиях человеческого тела в поисках биоматериалов или других свидетельств, способных пролить свет на смертный час жертвы.

До сегодняшнего дня Хюльдару удавалось избегать присутствия на вскрытиях. К счастью, туда редко посылали рядовых следователей, да и участвовал он до этого момента в расследовании всего лишь нескольких убийств. Сейчас же, когда ему впервые доверено вести расследование, он не мог отправить вместо себя кого-то другого. Он должен собрать всю волю в кулак и выстоять! Если народ в отделении прослышит, что ему это не под силу, накроется весь его авторитет и выйдет из этого не руководство, а одно название. Его подчиненные будут тратить больше времени на сплетни и перемывание его костей, чем на выполнение распоряжений, и он окажется в одном стойле с Рикхардом. Дело не в том, чтобы быть невосприимчивым к ужасам, а в том, чтобы сохранить лицо, притвориться хладнокровным, хоть внутри все и переворачивается от представшей глазам картины и бьющей по обонятельным рецепторам вони.

– Я спрашиваю не только о Шотландии. Вы когда-нибудь слышали или читали о подобных убийствах?

– Нет, не припомню… – Эксперт снова покачал головой. – Я читал о разных специфических орудиях убийства – например, штопорах, каблуках, – но пылесос…

– Да уж, это точно не первое, что придет в голову. – Хюльдар оторвал взгляд от изуродованного мраморно-белого лица Элизы. – Вот и спрашивается, к чему такие сложности? Воспользоваться ножом было бы гораздо проще.

В спальне Элизы в ногах кровати был найден большой кухонный нож. Там же лежали три рулона серебристого скотча; от двух остались только картонные втулки, а в третьем оставалось еще несколько метров. Он использовался для ослепления жертвы и герметичного закрытия всех возможных отверстий, чтобы пылесос смог выполнить свою работу, не втягивая через них воздух. Первый осмотр лезвия ножа показал, что тот использовался только для разрезания клейкой ленты; на нем не было обнаружено никакой крови, как, впрочем, и вообще на месте преступления.

– Согласен, это настолько странно, что на вашем месте я обратил бы на данный метод более пристальное внимание. Возможно, убийца надеется отхватить себе место в истории? Или у него просто отвращение к крови и убийство без повреждения внешних покровов кажется ему более эстетичным? А может, этот метод является для него символичным? Это тоже вполне может быть объяснением.

– А может, у него просто с головой не в порядке? – Эта мысль не давала Хюльдару покоя с момента, когда он впервые заглянул в спальню убитой.