Днк, или Верни моего ребёнка!

Несмотря на высокие каблуки, которые я сегодня позволила себе надеть, добавлявшие несколько сантиметров к моему росту, но я всё равно почувствовала себя очень маленькой в просторном кабинете, где меня ждал этот страшный человек. Сегодня я выглядела по максимуму хорошо, насколько это было возможно с моим опухшим от слёз и недосыпа лицом и потухшим взглядом. Но я держалась и старалась выглядеть гордо.

Дмитрий Северский сидел за своим столом, подавшись чуть вперёд, сжатые сильные руки лежали на столе, и он смотрел прямо на меня – в мои глаза. Я тоже посмотрела ему прямо в глаза, чёрные, как ночь глаза с невероятно густыми и чёрными ресницами. Глаза Северского напоминали мне чёрную бездну…

— Здравствуй, Света, — поприветствовал он меня и кивком головы указал на тот же стул, на котором я сидела вчера. — Садись.

Села на стул, продолжая смотреть на мужчину и стараясь не опускать взгляд, так как его аура меня сильно нервировала и подавляла. Хотелось забиться в угол и покорно склонить голову. Но нет!

Я гордо и упрямо смотрела на мужчину.

— Здравствуйте, Дмитрий Мстиславович, — поприветствовала его тоже. — Позвольте увидеть моего сына.

Его чёрные брови сдвинулись.

— Это зависит не от меня, Светлана, — сказал он. — Сначала, я хочу услышать твой ответ.

От его наглости у меня перехватило дыхание. Если бы речь не шла о счастливом разрешении этой страшной и странной ситуации в отношении моего мальчика, я бы тут же выбежала из этого проклятого кабинета, громко хлопнув дверью!

— Я готова пойти на то, что стану у вас работать, Дмитрий Мстиславович, с условием, что вы не станете препятствовать моему общению с моим же сыном, — сказала нарочито спокойным голосом, хотя мне хотелось кричать и крушить всё подряд, особенно, располосовать острым, как бритва ножом, его холёное лицо! — Мы оба понимаем, что если я подпишу отказ, то вы сделаете всё возможное, чтобы я никогда больше не смогла увидеть своего мальчика. Я не верю в ваше благородство, Дмитрий Мстиславович. Едва я подпишу отказ, то тут же окажусь за дверью вашего особняка и угрозами в свой адрес, чтобы никогда не приближалась к вам и моему ребёнку.

Сердце моё замерло от дурного предчувствия, когда увидела, как злоба и гнев исказили его лицо. Он вскочил и наклонился вперёд.

— Что за бред ты несёшь! — воскликнул он с негодованием.

— Это не бред, Дмитрий Мстиславович, — ответила довольно холодно. А внутри сгорала от страха.

Он обошёл стол и остановился подле меня, нависая горой, которая вот-вот обрушится на меня своей смертельной мощью и придавит меня, поглотит…

— Да будет тебе известно, что у меня и в мыслях не было так поступать с тобой, — сказал он резко, чеканя каждое слово.

Грозное выражение на его лице и холодность тона не оставляли сомнений в том, что он действительно о таком даже не думал.

— Жизнь меня научила ожидать от людей только самого худшего, — сказала ему и подняла к нему лицо. — Не вам ли не знать, что люди хитры, изворотливы и для своего блага готовы пойти на всё, даже на низкие и подлые поступки.

Он вернулся на своё место. Медленно опустился в кресло, а потом сказал:

— Ты права. Большинство людей подлые. Мне хочется верить, что ты не из их числа.

— Я не такая, — сказала твёрдо и вздёрнула подбородок.

— Тогда, отдай мне свой телефон, Света, — попросил вдруг он и протянул руку с раскрытой ладонью.

Недоумённо посмотрела на него и на его ладонь, сглотнула и непонимающе пробормотала:

— Зачем вам мой телефон?

— Ты пишешь на него наш разговор, — сказал он обыденным тоном, правда, убрал руку и сжал её в кулак.

Он пояснил, видя мой шокированный взгляд:

— По всему моему дому расставлены камеры видеонаблюдения. Ты решила, что умнее и хитрее меня, Света, да? Что ты собиралась делать с этой записью? Шантажировать меня? Или отправилась бы прямиком на телевидение? Хотя нет, постой… Ты бы отдала её моим врагам. Верно?

Сначала я подумала, что права в своих суждениях, а потом, мне в голову пришла мысль, что богатство и статус Северского могли сделать его постоянной мишенью для вымогателей и шантажистов.

— Либо ты добровольно отдашь свой телефон, либо его всё равно изымут, но тогда, моё предложение навсегда утратит силу. У тебя пять секунд. — Он посмотрел на часы. — Один, два, три…

Подрагивающими пальцами достала из кармана пиджака телефон и положила на стол перед Северским.

Он перестал отсчитывать и замолчал. Убрал мой телефон в ящик своего стола и после, посмотрел мне в глаза. Его лицо оставалось бесстрастным, жёстким и холодным, будто айсберг.

Ни слова не говоря, он протянул мне документ и ручку.

Я едва не разрыдалась от отчаяния, но потом, опустила взгляд на бумаги и замерла.

Здесь был только договор на работу. Заявления на отказ от ребёнка я не увидела.

Вскинула удивлённый взгляд на Северского и пробормотала:

— Спасибо…

— Я не такой уж монстр, каким ты меня представляешь, — сказал он хмуро и после секунды молчания, добавил: — Читай и подписывай. Потом пойдём к Филиппу.

* * *

Светлана

— Помощница няни? — удивилась я.