Днк, или Верни моего ребёнка!

Повсюду были люди – в супермаркете, на улице, возле подъездов… Люди возвращались домой с работы, спеша к своим жене, мужу и детям…

Я же медленно брела к своему подъезду и немного всем завидовала…

«Терпи, Света и не плачь», — твёрдо сказала сама себе. — «Очень скоро всё будет хорошо».

Ах… Если бы я только знала, что меня ждёт впереди…

Но, даже зная будущее, я всё равно не отступилась бы. Никогда.

Глава 3

Светлана

Я была взвинчена до предела, нервы, казалось, готовы были лопнуть – когда я назвала имя и фамилию Анны Алексеевны, началось твориться что-то странное.

Меня попросили подождать.

Я ждала…

Почти два часа ожидания, бесконечных вопросов, почему меня не пускают, но ответ был всё тот же – ждите.

Телефон Анны Алексеевны был недоступен.

Я начинала накручивать себя и подозревать самый печальный исход событий.

«Господи, только бы она была жива…» — молилась про себя.

Во время ожидания, я изучила периметр проходной онкоцентра и зал ожидания. Увидела бесконечно много людей, которые не хотели принимать тупой расклад судьбы. Услышала я много слов и с каждой последующей минутой, мой страх становился сильнее. Ад существует – это ясно сразу… К моей боли как пластилин прилипала чужая боль.

Боже, сколько здесь было молодых людей. И детей…

Всеми силами я отгоняла от себя непрошенные и ненужные думы и сосредоточилась лишь на своей цели – узнать правду. Но сначала, я должна увидеться с той, которая своими руками убила мою душу и вырвала сердце с кусками мяса и потом, глядя мне в глаза беспощадно лгала.

Да, такие люди должны быть наказаны и тот факт, что Анна Алексеевна оказалась в этом месте – доказывает, что есть справедливость, да только, это лишь малая доля наказания, которое она заслужила.

Уронила голову на ладони и едва не застонала. Ожидание меня словно палач медленно пытало.

Когда, я уже решила, что с меня хватит, и хотела пойти в палату Анны Алексеевны, минуя охрану, как вдруг, ко мне подошёл седовласый мужчина в белом халате и спросил:

— Вы, Никитина Светлана Михайловна?

Наконец-то!

— После развода у меня другая фамилия – Солнцева. Но раньше я была Никитина. И да, это я, — ответила скороговоркой, судорожно сжимая в руках свою шапку и шарф. — Вы меня проводите к Анне Алексеевне? Как она? Мне очень нужно с ней увидеться и поговорить, да и ждёт она меня.

— Леонид Петрович Гуровой, — представился мужчина, внимательно глядя на моё лицо. — Идите за мной, Светлана Михайловна.

Я открыла было рот, чтобы снова задать свои вопросы, но тут же закрыла и направилась за ним.

«Я на маленький шажочек стала ближе к своему ребёнку».

— Прошу, входите, — пригласил мужчина меня в кабинет.

Надпись гласила «Онколог. Гуровой Л.П.»

Я нахмурилась, но вошла.

— Садитесь, — сказал он, указав на жёсткий стул. Сам же занял место за рабочим столом и принялся что-то искать в ящике.

Сердце стало бухать так, что я начала думать, что сейчас оглохну.

Медленно села и спросила, едва дыша:

— Что с Анной Алексеевной?

Гуровой отвлёкся от своего поиска и посмотрел на меня равнодушным взглядом и сухо ответил:

— Скончалась сегодня в четыре тридцать утра.

Нет…

Нет! Не может быть!

НЕТ!!!

В моём горле застрял крик отчаяния. Сердце заболело, да так сильно, что я застонала и тут же заплакала, не скрывая своих эмоций.

Надежда, вера и единственная соломинка, связывающая меня с моим малышом, только что вдребезги разлетелась.

Каждую клеточку моего разума, моего сердца отчаяние пронзило так сильно, что я едва не потеряла сознание.

Доктор спохватился и обеспокоенно начал проверять мой пульс, зрачки и что-то говорить… Какие-то слова утешения и соболезнования…

К чёрту! Я не скорблю по этой подлой женщине!

Она отняла у меня сына при жизни и решила забрать даже после смерти!

У меня разрывалась душа… У меня была маленькая надежда, которая так недолго сверкала ярко, сильно, озаряя мою жизнь светом, и только что, этот свет бессердечно уничтожили.

Отчаяние, как самый безжалостный яд начал съедать мою душу изнутри, уродуя и коверкая её, уничтожая все те оставшиеся капли хорошего, что было во мне, оставляя бездонную пустоту и вечный мрак…

— Успокойтесь… Анна Алексеевна попросила меня кое-что лично вам передать… — как сквозь толщу воды услышала я голос Гурового.

На мгновение я затихла и упавшим голосом спросила:

— Что? Что она просила передала?

Мужчина посмотрел на меня с небольшой долей сочувствия. В основном, в его взгляде читалось одно единственное желание –быстрее бы я покинула его кабинет.

— Вот это. — Он протянул мне небольшой полиэтиленовый пакет траурного цвета, в котором находилось что-то небольшое прямоугольной формы. — Передаю вам лично в руки, как того и просила Анна Алексеевна.

Дрожащими руками взяла пакет и кивнула.

— Она… больше ничего не просила мне передать?

— Нет. Только это. А теперь, давайте я вас отведу к медсестре. Пусть вам измерят давление и сделают укол успокоительного…

— Не нужно, — отказалась я. — Мне не поможет никакое успокоительное.

Я покинула кабинет доктора, вышла из онкоцентра, села в машину такси. Все элементарные действия моё тело проделывало на автомате, когда как сама я словно онемела.