ДНК – не приговор

Гены в качестве конечной причины культурных различий отражены и в литературе. Примером может послужить противоречивая книга «Неспокойное наследие» (A Troublesome Inheritance) бывшего репортера New York Times, специализировавшегося на научных открытиях, Николаса Уэйда. Он пытался обрисовать ситуацию таким образом, что расы главным образом биологическое явление и что от генов напрямую зависит то, что люди ведут себя по-разному в различных частях света. Так, Уэйд считал, что Ближний Восток остается без четкого управления, потому что люди, живущие там, обладают племенными генами. Китайцы сторонятся инноваций, поскольку обременены генами традиционализма. Промышленная революция началась в Англии, так как англичане наделены генами производительности. А экономические проблемы Африки коренятся в том, что гены африканцев никогда не эволюционировали для того, чтобы их носители жили в сложных городских условиях. Уэйд, по крайней мере, прямо указывает на то, что все его выводы чисто гипотетические. Это соответствует действительности, ведь он не предлагает никаких генетических доказательств в подкрепление своих теорий. Генетики определенно не согласились с его интерпретацией исследований генов. Более 140 известных ученых подписали письмо, осуждающее такое видение литературы по их специальности. Причем работы многих из них процитировал Уэйд при выстраивании своих аргументов[305]. Позиция, согласно которой нам нужно обратиться к генам, чтобы объяснить культурные различия, становится особенно неубедительной, если вспомнить о других областях исследований. В них можно обнаружить много свидетельств того, что культурные, экономические, географические и политические факторы способствуют разнице между народами[306].

Влияние неравномерно распределенных по миру генов на разные социальные характеристики, подлежащие количественной оценке, кажется вполне вероятным – к этому вопросу мы вернемся в следующей главе. Но есть одна проблема в использовании генов для доказательства различий между группами – такая аргументация полностью зависит от точки во времени, с которой мы рассуждаем о народах. Как отметили Джонатан Хайдт и Стивен Пинкер, в 1930-е годы было бы абсолютно очевидным искать воинственные гены у немцев и мирные – у евреев-ашкенази, чтобы объяснить поразительные демографические различия. Но политические события XXI века, напротив, заставляют нас искать ровно противоположные гены в немецком и израильском народах[307]. Точно так же можно связать небольшое число нобелевских лауреатов среди китайцев с недостатком у них генов, отвечающих за инновации. В XV веке Китай далеко опережал Запад в научном прогрессе[308]. Но из-за наших эссенциалистских наклонностей для многих единственным удовлетворительным объяснением разницы между группами остается постулирование воображаемых сущностей, которые дают почву для этих различий.