ДНК – не приговор

Но не стоит бежать впереди паровоза – сейчас наука не в силах воплотить в жизнь эти громкие обещания. Они пока остаются лишь плодами фантазии кабинетных ученых. Ни один из генов, определяемых в этих тестах, не позволяет с достаточной точностью предсказать ни одну из черт, которые предлагают определить биотехнологические компании. Фирмы, вселяющие ложные надежды, осуждают за использование генетического тестирования «для продажи современной версии лекарства от всех болезней»[451]. Некоторые из них уже получили письма-предупреждения от Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов[452]. Рассмотрим их аргументы о том, что один-единственный ген позволяет предсказать ваш уровень интеллекта с высокой степенью точности. Мы обсуждали в главе 7, что такие заявления – это чистый вымысел, так как самая многообещающая генетическая вариация, связываемая с IQ, добавляет лишь 0,3 балла. Аналогично обстоят дела и с наиболее широко обсуждаемым «атлетическим» геном, ACTN3. На основании него компании, занимающиеся расшифровкой генома, часто решают, спринтер вы или стайер. Предсказательная сила этого гена тоже ограниченна. Так называемый генотип спринтера, состоящий из двух копий R-аллели, найден только у половины лучших бегунов на короткие дистанции, а также у 30 % людей, не занимающихся спортом. В то же время «генотип стайера» (две копии X-аллели в одном гене) обнаружен у 24 % лучших в этом виде спорта и у 18 % неатлетов[453]. Большинство спринтеров и стайеров олимпийского уровня показывают отличные результаты и без идеальных вариаций ACTN3. Неудивительно, так как ген ACTN3 отвечает лишь за 2–3 % функции мышц[454]. Общее заключение, опубликованное группой генетиков, гласило: «Информация, предоставляемая компаниями, расшифровывающими геном для потребителя, в сущности, бессмысленна для предсказания и (или) улучшения спортивных показателей»[455]. Получается, что эти тесты в конечном счете измеряют не то, что нужно. Люди обращаются к ним для того, чтобы узнать фенотип своего ребенка. Выяснить, например, будут ли у него высокие интеллектуальные способности или станет ли он хорошим спринтером. Можно получить гораздо более точные ответы на эти вопросы, если полностью игнорировать генотип, а вместо этого сфокусироваться на фенотипе. Лучший способ оценить, насколько умным или быстрым может быть ваш ребенок, это дать ему тест на IQ или засечь, за какое время он пробежит дистанцию.

Нас так очаровывают ложные обещания биотехнологических компаний, потому что эти идеи идеально соответствуют нашим эссенциалистским предубеждениям. Для многих фраза «Ваш ребенок обладает геномом спринтера» эквивалентна утверждению «Ваш ребенок – прирожденный спринтер». Хотя на самом деле это означает, что при прочих равных условиях его мускулы будут работать лишь на 2–3 % быстрее, чем в среднем. Перестает играть сколько-нибудь важную роль то, что большинство известных связей генотипа с фенотипом очень слабые. Мы склонны искать объяснения, основанные на идее сущностей, и забываем о том, что интеллект и скорость бега куда в большей степени определяются образованием и спортивными тренировками.

Сегодня наши будущие качества нельзя с какой-либо точностью предсказать, изучая генотипы, ведь общеизвестные генетические вариации можно пересчитать по пальцам. Тем не менее мы стоим на пороге революции в генетической инженерии. Пришло время обсудить этические вопросы, которые поставят генные технологии завтрашнего дня. Как нам следует относиться к генетической инженерии? И как эссенциалистские предрассудки будут искажать понимание этих захватывающих, но рискованных новых технологий?

Генетически модифицированные организмы и вы

Есть ли более тревожащая научная идея, чем генная инженерия? То, насколько сильное беспокойство вызывает эта тема, видно на примере того, как ее обычно раскрывают в научной фантастике. Зачастую будущее, где расцвела генная инженерия, рисуют в темных, апокалиптических тонах. Будто человечество потеряло себя в недальновидной погоне за научным прогрессом. Таковы «Гаттака», «О дивный новый мир» или «Парк юрского периода». Фактически генная инженерия тревожит нас так сильно, что наши страхи и дискомфорт распространяются на виды, очень далекие от человека.