Дно

— Сокровища джедаев, — ответил Тревер, — Орден ведь был очень богатым. Плата от тех миров, которые они защищали…

Ферус рассвирепел.

— Это же ложь, выдуманная Императором! Джедаи никогда не брали платы за свою помощь! Палпатин конечно же старается всю Галактику повернуть против джедаев, чтобы оправдать своё преступление. А теперь ты повторяешь его ложь!

— Э-эй, Ферус, сбавьте обороты! Откуда я, по-вашему, мог знать, что это ложь? Об этом говорили все…

— Все говорят, что Император заботится о нашем благе!

— Хорошо сказано.

Это было одним из худших последствий приказа 66, уничтожившего Орден. История была переписана. Ложь Палпатина смогла изменить мнение обитателей Галактики о джедаях. Их служение представлялось теперь жаждой власти, самоотверженность — жадностью.

— Простите, — сказал Тревер, увидев выражение его лица, — На меня плохо действует слово «сокровища», вы ж меня знаете… — он попытался улыбнуться, но в глазах светилось беспокойство, — Вы забываете, что я — вор.

— Уже не вор, — сказал Ферус. Момент гнева прошел. Он огляделся. — Я не понимаю. По логике, это самое подходящее место для тюрьмы. И в городе тоже говорили, что джедаев держат глубоко внизу, там, где храмовые склады.

— А есть здесь другие подходящие для тюрьмы места?

Ферус покачал головой.

— Конечно, может быть, но… — он прервал себя на полуслове. Они как раз вошли в самый большой склад, и ему показалось, что он уловил какой-то отзвук в Силе. Он осторожно пошел вперед. Нет, здесь не было Живой Силы. И все же было… что-то.

Он поднял повыше осветительный стержень.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что именно он видит. Ряды, ряды и ряды, теряющиеся в полутьме обширного помещения.

Световые мечи.

Разом перехватило дыхание, сердце забыло, что надо биться. Ферус застыл на месте, чувствуя, как ноги словно приросли к полу.

Тревер, почувствовав его состояние, чуть отодвинулся, давая возможность придти в себя… Не сказал ни слова — с редкостным для него тактом.

Ферус шагнул вперед. Вздрогнул, когда его ботинок сдвинул лежащий на полу цилиндр меча. Наклонился подобрать. Провел пальцами по рукояти — этот меч был незнаком ему. Осторожно опустив его обратно, он отступил назад.

Ряды, ряды и ряды… рукояти мечей — то аккуратно сложенные — без сомнения, для идентификации, то сваленные в кучи.

— Сколько же? — прошептал он.

Он наклонился, поднимая то один, то другой.

Как доказательство? Империя, должно быть, собирала световые мечи убитых джедаев, когда это было возможно, но вот для чего? На это у него не было определенного ответа.

Возможно, чтобы идентифицировать убитых джедаев. Но кто был бы способны узнать, чьи это мечи, кроме другого джедая? Или, может быть, они надеялись когда-нибудь использовать их как собственное оружие?

Ведь Оби-Ван сказал ему, что имератор Палпатин — ситх, а Дарт Вейдер — его ученик. Возможно, они думали создать армию ситхов?

Но какое это имело сейчас для него значение? Горе билось в его душе, жестокое, неодолимое, древнее.

Так вот оно как, — подумалось ему, — Каждый раз, когда вам кажется, что вы справились со своим горем, вас снова скидывает в его пучину… В гнев. В невозможность поверить.

— Все они, — сказал он, подходя, — Как много… И каждый — прерванная светлая жизнь.

А затем он увидел то, чего так боялся — такой знакомый световой меч.

Он поднял его. Этот меч он хорошо знал. Он даже пробовал наладить его — тогда, давно. Не зная, что его помощь другу станет началом конца его ученичества в Ордене.

Тру Вилд был его другом. У Тру был дар дружбы. Его серебристые глаза, его мягкость, то, как он начинал разговор с середины и только потом возвращался к началу… То, что именно он увидел, как прежняя жесткость уходит из сердца Феруса…

Он не знал, что делать с мечом. Оставить его здесь было слишком тяжело для него. Но, пристально посмотрев вокруг, Ферус вдруг понял, что Тру хотел бы, чтобы его меч лежал с другими… И он опустил его к остальным и тихо шагнул назад…

Кто? Какой-нибудь штурмовик, или офицер, или безличный клон — тупое человекоорудие — прервал жизнь, остановил щедрое сердце Тру Вилда? Для империи он был просто очередным убитым джедаем, просто пунктом в длинном списке, просто очередным шагом к своей цели… для Феруса же он был полон идеями, надеждами, пылом и стремлениями. Неповторимый, полный жизнью… И вот теперь он мертв. Феруса снова посетило знакомое ощущение — эта смерть была более чем реальна — и в то же время просто невозможна…

— Ферус, — тревожно проговорил Тревер, — Я что-то слышу.

Он должен был услышать это гораздо раньше Тревера — и услышал бы, если бы горе раненым зверем не выло в его душе, заглушая все чувства.

Команда штурмовиков, судя по звуку.

Он обернулся, новым взглядом обводя пустой коридор, ища то, что подтвердило бы его вдруг вспыхнувшие подозрения.

— Объявлена скрытая тревога, — сказал он.

Он же был знаком с тактикой имперцев! Сколько раз сталкивался за месяцы борьбы на Беллассе. Он должен был понять сразу.