До белого каления

– Многие на это способны, – ответил Уолли. – Но здесь вся штука в том, чтобы иметь не только ненависть, но и средства совершить задуманное. Ты же читала историю этого малого в газетах. Как думаешь, сколько таких, как он, ходят по земле?

– Ты считаешь, он действительно решится пробраться на эту виллу и сможет разделаться там с бандитами?

Размышляя над этим вопросом, он даже губы от напряжения поджал.

– Исключать такой исход дела я бы не стал. Он уже прошел большой путь, но ему для этого еще нужна удача – даже, я бы сказал, дьявольское везение. Но ему фартит – встретился же он с нами.

Пэдди улыбнулась, и на какое-то время в кабине воцарилось молчание.

– О чем ты задумалась? – спросил Уолли.

Она снова улыбнулась.

– О том, как ты будешь выглядеть, если тебя наголо побрить.

Глава 21

Стены эти простояли века, но противиться натиску бульдозера им было не под силу. Чтобы сровнять фермерский домик с землей, потребовалось лишь полчаса.

Франко Мази стоял рядом с тележкой, доверху груженной его пожитками. И жена его сидела на той же тележке. Она смотрела в другую сторону, не в силах вынести это зрелище. Глаза ее были красными от слез.

Но Франко смотрел вдаль, на стены виллы Колаччи, во взгляде его светилась жгучая ненависть. Многие поколения здесь жили его предки, из года в год обрабатывая несколько акров каменистой земли на склоне холма. Хозяева виллы раньше всегда были их благодетелями, Франко жил и работал под их защитой и покровительством. Кое-что, например сыр, который делала его жена, всегда отдавали на виллу в качестве благодарности и признательности.

Когда ему сказали, что дом будет снесен, сначала он не поверил. Такого просто быть не могло. Защитники и благодетели на такое не способны. Он просил о встрече с хозяином виллы, но ему сказали, что это невозможно. Дон Кантарелла не встречается ни с кем. В течение суток Франко должен выехать из своего домика в новый, который ему подыскали в Палермо. И дали какие-то бумаги, чтоб он их подписал.

Бульдозер закончил свою разрушительную работу, развернулся, скрежеща гусеницами, и медленно пополз к узкой дороге.

Франко не мог сдержаться – из самых глубин его души вырвалась глухая мольба:

– Господи, помоги Кризи!

* * *

Уолли даже возмутился: платить семь тысяч лир за бритье и стрижку – безумная расточительность. Но пронять парикмахера не могло ничего. Он красноречиво указал на лохмы волос, упавшие на пол. Работа большая – не меньше часа. Так что оставалось либо соглашаться, либо уходить ни с чем.

Уолли согласился. Ему предстоял непростой день, и времени, чтобы ходить по парикмахерским и искать, где бы его постригли подешевле, уже не оставалось. По крайней мере, терять все волосы он не собирался. Кризи ему перед уходом сказал:

– Постригись коротко, аккуратно, так, чтобы стрижка в глаза никому не бросалась. А бороду сбрей.

Уолли все еще не понимал, что к чему. На эту стоянку они приехали прошлым вечером, и за ужином Кризи подробно объяснил, что ему нужно от Уолли. Но для чего, не сказал. Слишком много знать будете – скоро состаритесь, сказал он и пообещал вводить их в курс дела по мере надобности.

Сначала Уолли надо побриться и постричься. Потом – купить хороший дорогой кожаный чемодан и портфель, деловой костюм, белую рубашку, неяркий однотонный галстук и ботинки на шнурках. Переодевшись в новый наряд, он должен на трое суток снять себе лучший номер в гостинице «Эксельсиор». После этого ему надо пойти в контору фирмы «Авис» и на три дня взять напрокат машину – лучшую модель из тех, что у них свободны. Обедать он будет в ресторане гостиницы, причем заказывать очень дорогое вино, а к кофе – марочный коньяк. Кризи посоветовал ему «Аннесси-экстра».

– Ты хочешь, чтобы он походил на богатого дельца? – спросила Пэдди.

– Вот именно, – ответил Кризи.

Пэдди скептически взглянула на Уолли.

– Прямо как в сказке про Царевну-лягушку.

– Ты, Пэдди, лучше помолчала бы, – осклабившись, сказал Уолли. – Ты и представить себе не можешь, какой красавец из меня получится – я же не всю свою жизнь ходил, как оборванец.

После роскошного обеда Уолли должен подняться к себе в номер и позвонить в Австралию какому-нибудь старому приятелю – какому именно, не имеет значения, – но говорить с ним надо не меньше двадцати минут. Ночь он проведет в номере, а рано утром вернется к ним на стоянку.

* * *

Как раз в то время, когда в Реджо Уолли лакомился фаршированным перцем, Сатта, Беллу и Гвидо наслаждались жаренной на гриле рыбой в ресторане «Гранда» в Палермо.

– А ты что по этому поводу думаешь? – спросил Сатта своего помощника.

– Он сюда на лодке приплывет, – ответил Беллу. – Скорее всего, на рыбачьем баркасе. Реквизирует его у кого-нибудь в Калабрии.

Сатта указал себе в тарелку.

– Я совсем не об этом. Что ты думаешь по поводу этой рыбы?

Беллу улыбнулся. Иногда ему доставляло удовольствие злить шефа.

– Чуть передержана.

Сатта согласно кивнул и повернулся к Гвидо.

– Есть вероятность, хотя и очень маленькая, что в один прекрасный день наш бравый капитан все-таки будет произведен в полковники.