До чего ж оно все запоздало

Сэмми, у нас по счастливой случайности просто-напросто есть фотография – ты и Чарли; ты вышел особенно четко, длинные волосы, как я уже говорил, жаль, что ты не можешь ее увидеть. Вот она, передо мной.

Сэмми улыбается.

Ты помнишь тот случай?

Тут у него как раз просвет, сержант, разумеется, помнит.

Я шел на работу, говорит Сэмми, мы встретились, чтобы позавтракать.

Рабочий завтрак, ну еще бы, деловые же люди.

И, ну, вы же знаете Чарли, все на бегу, я к тому, что если вы знаете про это, значит, знаете, а я-то чего могу добавить.

Стало быть, вы двое случайно столкнулись друг с другом, вы нам это хотите сказать? Он на время приехал из Глазго, вы проживали в Лондоне и просто столкнулись с ним на улице? Ничего себе совпадение.

Сэмми улыбается.

Сэмми, чем дольше мы с тобой общаемся, тем больший интерес ты у нас вызываешь.

Да ладно.

У тебя не просто концы с концами не сходятся, ты еще и создаешь нам дополнительные сложности.

Так я чего, я все-таки после этого семь лет просидел… Сэмми замолкает, нагибается, роняет окурок в чашку; окурок шипит.

Господи, так он нам всю посуду изгваздает!

Вы просидели семь лет… И что?

Нет, ничего.

Да уж какое там ничего, семь лет жизни, я бы сказал это очень даже что-то.

Слушайте, если вам все известно, значит, известно, а я ни хрена добавить не могу, вот в чем все дело.

Да ты не расстраивайся, Сэмми.

У вас есть повод для обиды, это понятно; человек вроде Чарли Барра остается на свободе, а вас сажают, да еще и на семь лет.

О чем это вы?

О парне вроде вас, которого сделали козлом отпущения.

Вам же известно, за что меня, на хер, посадили. Не собираетесь же вы открыть это долбаное дело заново!

Вы меня не слушаете.

…

Вы слышали, что я сказал, вы меня не слушаете.

Сэмми, помолчав, говорит: Чарли приезжал на совещание. Вы и сами знаете, он приезжал на совещание. Он тогда был профсоюзным организатором. Мы встретились за год до того, как я получил долбаный срок. Не десять сраных лет назад, а одиннадцать. Так?

Ну что же, это поможет нам разобраться с датами, Сэмми.

Вот и слава богу.

Понимаете, мы знаем, что вы в этих делах не замешаны, нас просто смущает обилие совпадений. Вот, возьмите…

Движение, совсем близко, что-то касается его губ.

Это сигарета, Сэмми.

Ему подносят огонь.

Ты же понимаешь, совершенно ясно, что это никакие не совпадения. Мы не утверждаем, будто имел место некий заговор; но это не совпадения, Сэмми, ты согласен? И то, что говорят мои коллеги, абсолютно справедливо – во все это стоит как следует вникнуть. Ты оказался в незавидном положении и, в общем и целом, не по своей вине, просто ты в неудачное время попал в неудачное место. Не повезло. Но и нашей вины тут нет. Для нас важно время – точно так же, как для тебя. Я к тому, что мы-то в конечном итоге в тюрьме не окажемся – мы всего лишь выполняем свою работу, – а вот ты оказаться можешь; именно к ней ты семимильными шагами и продвигаешься. Собственно, ты в ней уже оказался, ведь так?

…

Я что хочу сказать, мы можем, если захотим, держать тебя здесь целую вечность. И, оставив тебя здесь, мы будем точно знать, что ничего не случится, а между тем, если мы тебя выпустим, тогда… кто знает? мы не знаем. То есть, в общем и целом, нам куда как проще держать тебя под запором.

Сэмми вынимает сигарету изо рта.

Ты ведь понимаешь, о чем я. Теперь давай рассмотрим других наших коллег; они тоже хотят оставить тебя здесь, из-за твоей сожительницы – держать под рукой, пока она не объявится! И они это сделают. Можешь мне поверить. Все чертовски осложнилось, Сэмми, чертовски осложнилось. А что может случиться, когда ты попадешь в настоящую тюрьму, – помнишь того парня, который умер в твоей камере?

Ни хрена он не в камере умер, его притащили туда уже мертвым.

Это очень серьезное заявление.

Действительно, очень серьезное, подтверждает англичанин.

Сэмми отворачивается от них, с силой затягивается сигаретой, мало ли что, может, она последняя. За спиной у него ведутся вполголоса какие-то переговоры. Гребаные идиоты, считают себя ловкачами; думают, что они хрен знает какие умные. Ну так и пусть их думают. Не мешай им, и все. И не надо их злить, на хер, не надо их злить. Ваши же долбоебы его и убили, говорит он.

…

Не вы, говорит он, я же не говорю, что вы – тамошние. Ну, вы понимаете, о ком я.

Мы решительно не понимаем, о ком вы.

Я сожалею, что так сказал.

…

Просто я расстроился, мне этот парень нравился, он был совсем безвредный.

Безвредных людей не бывает, Сэмми.

Иногда встречаются.

А вот нам такие ни разу не попадались.

Сэмми выдыхает дым. Почесывает правое ухо. Люди, бывает, делают такое, говорит он, чего делать и не хотят, но все едино делают.

Это вы о непредумышленном убийстве?

Это я о том, что обратился в слепого, вот, черт дери, о чем.

Помолчав немного, сержант говорит: До меня только что начало доходить, Сэмми… ты, похоже, часто впадаешь в беспричинный страх, верно? А? Ты только не обижайся, но разве не так? Тут, кстати сказать, стыдиться нечего; может, мы сумеем тебе помочь.

…