До дрожи (СИ)

Снова целую её в напрягающийся от смеха живот, исподлобья наблюдая, как улыбка растягивает розовые, искусанные губы. Прихватываю ртом кожу выше, выше, пока не дохожу до ткани задранного к самой груди сарафана. Мы даже не разделись. Исправляю эту оплошность. До дрожи видеть её тело хочу. В палатке густой полумрак. Тусклый холодный свет от светодиодного ночника больше бросает тени, чем реально даёт что-то разглядеть, но мне и этого с лихвой хватает, когда, стянув с несопротивляющейся, расслабленной Алиски сарафан, я избавляю её от розового лифчика.

Блять…

Рот мгновенно наполняется слюной. Грудь у Цветочка просто охрененная. Это произведение искусства, а не сиськи. Такое вообще скрывать нельзя. Жадно целую её, думая всякую хрень, типа если бы я был Горлумом — " моя прелесть" бы выглядела именно так. Алиска сначала хихикает, обнимая меня голову, пока мну в ладонях полные, нежные полушария, а потом уже тихо, утробно стонет, когда один сосок зажимаю губами, оттягивая, а второй, кручу между пальцами. Я знаю, что ей чуть — чуть больно, но что это именно та сладкая боль, которая простреливает прямо в промежность и ноги её сами собой разъезжаются в стороны. Алиска такая податливая, что это не может не возбуждать, и у меня опять колом. Продолжая играть с грудью, одной рукой глажу её живот. Ниже и ниже, пока не накрываю ладонью мокрую, горячую киску. Убираю в сторону полоску трусов, которые мы тоже снять не догадались, раздвигаю губки и толкаю пальцы внутрь своей девочки. Алиска выгибается, шипит и бормочет тихо.

— Тём, я по— моему вся грязная…

Не сразу доходит, что она про кровь. Во-первых, в палатке достаточно темно, а во-вторых, мне лично не мешает ничего. Но Алиску, видимо, парит. Это отрезвляет. С чувством глубокого сожаления отрываюсь от её очешуительной груди и лезу в рюкзак за пачкой влажных салфеток. Сначала под жадно-смущенным взглядом Алиски вытираю член от засыхающих тёмных разводов, потом достаю ещё салфетки и привожу в порядок свой Цветочек. Мне даже свет не нужен, чтобы понять, что Алиса в этот момент красная вся как рак. От неё даже жар идёт. Глупенькая… Нашла кого стесняться — мне так в кайф! В голове картинки, как целую её там, член от них дёргается, ударяясь в пупок.

Алиска— Алиска, а ты везде медовая?! Я проверю…

Но пока только обхватываю одной рукой девичью шею и притягиваю к себе. Целую в приоткрытые губы. Ласково — ласково. Улыбаюсь. Не знаю, как ещё передать, чтобы не загонялась.

Словами — не то. Хочу, чтобы почувствовала.

И выходит. Алиса расслабляется, обмякает, жмётся ко мне ближе, обнимает за талию и, подцепив края, стягивает с меня футболку. Разлепляясь, чтобы снять одежду через голову, смеёмся почему-то, хрипло и весело. Не знаю. Наверно нам просто хорошо. Избавляюсь от шорт, до сих болтающихся где-то в районе колен. Алиска торопливо снимает трусы. Лихорадочно разглядываем друг друга пару секунд в густом полумраке и снова прилепляемся супермагнитами. Кожа к коже — это горячо. У меня все рецепторы будто плавятся. Пытаюсь успокоиться, дышу размеренней, сбавляю темп. Не хочется в этот раз торопиться. Уже не убежит никуда. Такая сладкая…

Ложимся на спальник, целуясь и трогая друг друга. Алисины любопытные пальчики толпы мурашек разгоняют везде, где касаются. Я устраиваюсь на спине, закинув одну руку за голову вместо куда-то запропастившейся подушки. Алиса ложится на бок, закинув на меня одну ногу.

— Так, и где же мой подарок? — интересуюсь с улыбкой, рассматривая её лицо из-под потяжелевших век.

— Сейчас, — обещает, закусив губу.

Садится, ищет что-то в полумраке рядом со спальником, а потом протягивает мне принесённый с собой лист А4. Делаю ночник поярче и тоже сажусь. Смотрю, читаю надпись на другой стороне и расплываюсь в улыбке. И груди вдруг так жарко, топит каким-то тёплым чувством, таким сильным, что даже неловко. Тронула меня.

Слова ещё эти из песни, которую я спел из костра. У меня так зло звучало, и сейчас мне стыдно за свою выходку, а от неё эти же буквы, эти же предложения…И сразу совсем другой смысл.

Разглядываю лучезарно улыбающуюся Алису с распечатанной фотографии — такую живую — в купальнике, с мокрыми волосами, всю в песке. Поднимаю взгляд на неповторимый оригинал, сидящий передо мной.

— Я до сих пор не очень верю, что ты пришла, а не послала меня из-за того, что я учудил на пляже, — хриплю. Мне сложно говорить это, — Извини, я…Сейчас мне пиздец как стрёмно.

— Тём, — отмахивается, закатывая глаза и улыбаясь.

— Нет, подожди. Я был не прав. Ты права. Я…

— Артём, я не хочу быть правой, — Алиса толкает меня обратно на спальник и устраивается сверху, очерчивает пальцем мои брови, смотря в глаза, — Я хочу быть с тобой.

Сглатываю. В горле ком, и глаза странно щиплет. Доведёт меня совсем эта рыжая коза. Я уже как баба.

— Лютик, я по ходу тебя люблю, — признаюсь обречённо.

— По ходу? — Алиска смеётся.

Не осознаёт всей торжественности и в какой-то мере трагичности момента для меня.

— Ну… есть такое подозрение, — отзываюсь ей в тон, немного расслабляясь.

Фух, ну вот и сказал. Не так уж и страшно!