До и после

Я стала вытирать мокрые следы. Пока мы работали, мое радио рассказывало что-то о лазерных эпиляторах и стоковых магазинах. Время от времени я поглядывала на Кэса. Мне нравились его линялые футболки. Сегодняшнюю он носил с восьмого класса. Тогда она казалась слишком большой, но теперь стала ему впору. Логотип давно стерся, а сама футболка полиняла и приобрела идеальный оттенок голубого. Среди маек, которые мама покупала для Фостера, было много искусственно обесцвеченных, но таких, как у Кэса, не купить нигде и ни за какие деньги.

– Что? – спросил Кэс, когда мы принялись за окна.

– А?

Он широко улыбнулся:

– Чего ты на меня так смотришь?

– Просто задумалась.

– О чем?

Я быстро нашлась:

– О вчерашней вечеринке. Хорошо провел время?

Кэс пожал плечами и продолжил натирать окна.

– Ничего так. Но без тебя было скучно.

Я очень не любила, когда он так говорил: именно это мне и хотелось услышать, но совсем в другом контексте.

– Было что-нибудь интересное?

– Да нет. Правда, кое-кто наклюкался.

Я фыркнула:

– Стентон Перкинс?

– Ага. Джордан с Эзрой ушли довольно рано, а с ними и почти все остальные. Впрочем, это даже хорошо, иначе я бы сам посоветовал Эзре свалить. Стентон и по трезвяку-то на него злится.

– Чего он так взъелся на Эзру?

– Да оттого же, отчего и все. Просто у него это сильнее проявляется.

Эзра и правда был знаменитостью: ненавидели его ровно так же, как и обожали. Половина школы боготворила его за то, что в этом году он стал капитаном основной команды, а другая половина ненавидела… ровно за то же самое. Кэс не хотел этого признавать, но если бы Эзра не перевелся в нашу школу, то капитаном стал бы он. Эзра, конечно, был куда более сильным игроком, но загвоздка в том, что Кэс нравился людям. А люди не всегда грезят о лучшем и зачастую довольствуются знакомым, надежным, простым и понятным. Эзра Линли таким не был.

Когда Кэс снова заговорил, его голос звучал как-то странно:

– Сорок пять тачдаунов за сезон. Ну и ну.

– Думаешь, Стентон прав насчет него?

– Нет. Конечно, нет. Просто… – Он умолк и положил тряпку на заднее стекло рядом с моей. – Просто мне иногда кажется, что на его месте должен быть я.

Я не знала, что ответить, поэтому с сочувствием хмыкнула.

– Классика, блин, – продолжил Кэс. – Прямо как в кино про обаятельного неудачника, которому не по силам уделать задумчивого гения, как бы он ни пытался.

– С «обаятельным» ты что-то переборщил.

– Да ну тебя. Я ужас какой обаятельный. – Он в последний раз провел тряпкой по стеклу. – Эзра, конечно, козел, но он лучше меня. Не могу же я его за это ненавидеть, правда? Старая история, ничего тут не попишешь.

Я пожала плечами:

– Ты можешь по-новому ее закончить.

– Это как? Мне что, столкнуть Эзру в бассейн с акулами?

– Да, именно это я имела в виду. – Я швырнула в него тряпку. – Или ты просто… можешь быть хорошим парнем. За которого все болеют.

– Значит, я должен каждый день тренироваться, несмотря ни на что, а потом, когда Эзра облажается на важной игре, именно я завоюю победу? И меня полюбит вся школа? И какая-нибудь классная девчонка?

– Ага. И эта девчонка даже разрешит тебе забрать акул домой.

Кэс усмехнулся.

10

В воскресенье я отвезла Фостера на тренировку с Эзрой. Желания ехать у меня не было: и мама, и сам Фостер хотели, чтобы я все занятие ждала его на поле. Пришлось убеждать себя, что это отличная возможность почитать на свежем воздухе и насладиться последними теплыми деньками[19].

Приблизившись к полю, мы тут же увидели Эзру. Я свернула к скамейке у боковой линии, потому что не хотела ни видеться, ни общаться с ним, а Фостер пошел в центр поля, где его ждал Эзра с мячом в руках.

Я раскрыла «Чувство и чувствительность» на том моменте, когда заболела Марианна, младшая сестра главной героини Элинор. Лучше не придумаешь. На пороге их дома появляется слегка нетрезвый мистер Уиллоуби и, встревоженный известием о внезапном недуге Марианны, умоляет пустить его к ней. Этот напряженный и волнующий эпизод актуален и спустя двести лет – эдакий эквивалент пьяной эсэмэски от бывшего парня.

Я считала мистера Уиллоуби одним из самых интересных персонажей у Остин. Он появляется из ниоткуда, крутит роман с Марианной и поначалу кажется славным парнем, но потом подло ее бросает. Однако позже в отчаянии приходит к Марианне, чтобы справиться о ней, о ее жизни, и, читая этот эпизод, начинаешь испытывать к нему чуть ли не жалость. Возможно, даже сочувствие. Может быть, мистер Уиллоуби вовсе и не злодей, а просто обычный человек, который наделал глупостей. Он мог достичь высот, но все потерял из-за нескольких неверных решений. Невозможно ненавидеть такого человека. Жалеть – да, но не ненавидеть.

Как бы ни была драматична сцена с мистером Уиллоуби, все же я не могла сосредоточиться и время от времени невольно поднимала глаза на поле. Первые пару раз Фостер пропускал пасы, но потом научился ловить мяч. Эзра давал советы слишком тихо, и я его не слышала, зато Фостер громко спрашивал, что он делает не так и что нужно исправить. Странно, но это умиляло. Было видно что, Фостер и правда хотел учиться.