До и После. Миражи

Раньше в своих играх они воровали вещи с участков. Иногда подшучивали над хозяевами, прокалывая шланги для полива растений или подпиливая у стульев ножки. Иногда воровали животных.

Томми не любил воровать животных, но Санни это нравилось. Санни был старше и умнее, он говорил, что так они могут доказать миру, что они не дети. Что они даже умнее взрослых. Ведь их так ни разу и не поймали. Но Томми все равно это не нравилось. Он предпочел бы оставлять животных там, где они были. Кошек можно было подманить колбасой, а потом гладить. Но Санни не любил гладить ни щенков, ни кошек. Он любил их «отпускать». Хоть Томми и не верил, что так они отпускают животных, Санни все равно его не слушал и делал то, что хотел. А иногда заставлял и Томми делать это, отпускать…

«Они в клетке, видишь? Его шкура – его клетка. А мы сделаем его свободным».

И пусть Томми возражал, а иногда даже начинал плакать, Санни все равно «отпускал» животных. В лесу, неподалеку от заброшенного дома, у них была яма, где хранились «клетки». Томми часто спорил и говорил, что клетки – это такие металлические коробки, что они с пушистыми мягкими шкурами не имеют ничего общего, но Санни знал лучше. Санни был старше. И когда этот аргумент переставал действовать, Санни грозился прийти в дом к Томми и отпустить его маму. А если Томми кому-нибудь когда-нибудь хоть что-нибудь расскажет, Санни отпустит и его.

А теперь… Что делать теперь?

Проглотив остатки печенья, Томми вдруг кое-что понял.

«Санни... Санни ведь сейчас тоже свободен! Он, Томми, отпустил его. Отпустил, разжав руку. И теперь Санни как те щенки и кошки. Он теперь только дух. Не скованный ничем, свободный и вездесущий. От него не спрятаться ни за одной дверью, ни под одним одеялом».

Томми прошиб холодный пот. Санни мог быть рядом прямо здесь и прямо сейчас, а все эти люди хотят услышать о том, о чем Санни говорить строго-настрого запретил!

Томми уже не слышал, о чем говорила женщина в цветастом шарфе. Не слышал и мужчину. Просто перестал слушать. Теперь все они, эти взрослые, обсуждают на повышенных тонах то, что было важно для них. А Томми... Кто теперь позаботится о нем? Кто спрячет от Санни, который сможет достать его где угодно? Кто защитит теперь его маму от того, кто не раз грозился проникнуть в их дом среди ночи, чтобы отпустить ее?

В глазах поплыло, тело начало обмякать. Если бы эти глупые взрослые не были заняты выяснением, кто из них прав, они бы наверняка заметили, что Томми стало плохо.

Но они были заняты собой. Как всегда. Они ведь взрослые. Они знают, что важнее и правильнее. И только когда Томми уже повалился набок, женщина в цветастом шарфе заметила, что происходит, и бросилась к креслу.

Остальные застыли на своих местах, не понимая, что спровоцировало припадок у ребенка.

Глава 52 (ПОСЛЕ) Шаркающие шаги

Алекс, пошатываясь, вошел в пыльное темное помещение. Он не помнил, сколько выпил сегодня утром. Не помнил, сколько выпил днем. Да и как они вообще доехали – не понимал. В лучшем случае он должен был очнуться канаве, врезавшись в дерево или фонарный столб, но они с Губернатором каким-то чудом все-таки добрались до бункера. Видимо, удача им сопутствовала.

То ли подтверждая эту мысль, то ли опровергая, пес обеспокоенно заскулил.

– Да, малыш, мне тоже тут не нравится. Не на это я рассчитывал, когда выбирал место.

Они прошли дальше, осматривая комнату за комнатой. В свете фонарика все выглядело заброшенным и безжизненным.

Пес опять заскулил.

– Да знаю… – процедил Алекс. – Сказал же, мне тоже не нравится…

Алексу было не по себе, и не только из-за того, что голова гудела, а перед глазами все плыло. Во-первых, все сильно смахивало на ловушку, во-вторых – мебель, накрытая пленкой, всегда напрягала. Она выглядела, как труп, завернутый в специальный мешок. Люди пытались продлить ее существование, но под всей этой шелестящей пеленой мебель просто переставала жить.

Когда пес в очередной раз заскулил, Алекс не выдержал:

– Да что ж ты ноешь! Ты мужик, или где? Я ж тебе даже бубенцы не отрезал, а ты разнылся, как девка.

И тут Алекс понял, почему пес скулит. Впереди послышались шаги - медленные, шаркающие.

Алекс вытащил пистолет.

«А патронов как всегда… – подумал он, но пушку с предохранителя снял. – Может, конечно, хватит и одного».

Когда шаркающие шаги стали громче, Алекс попытался прикинуть, сколько мертвых хозяев идут встречать незваного гостя.

«Один. Если есть и другие, то они пока не торопятся».

Он положил фонарик на пол, направив его в дверной проем, и достал нож. Стрелять не хотелось, если у него получится обойтись холодным оружием, будет чудесно! Пополнять арсенал или запасаться патронами пока не входило в планы.

Когда показался силуэт, Алекс сначала обрадовался: кто-то небольшой, тощий. Когда силуэт стал продвигаться ближе, туда, где свет фонарика уже меньше рассеивался, Алекс понял, что это женщина. Когда она вышла в проем и, заметив гостей, протянула руку, пес опять заскулил, а Алекс выронил пистолет.

– Господи… – простонал он. – Не может быть…