До и после Победы. Книга 1. Начало. Часть 2 (СИ)

И на основании этого декрета мы выпустили указ о прирезании к совхозным и колхозным полям земель тех единоличников, кто по каким-либо причинам пока не мог их обрабатывать. Причины были разными, но от них зависело только то, временно или постоянно мы прирезаем эти земли. Если единоличник вставал на сторону немцев - он лишался земли автоматически, если же он был призван в нашу армию, то временно, да еще за это и приплачивали его семье - получалась как бы аренда.

В общем, мы посдували пыль в том числе и с совсем уж старых документов и, опираясь на них, стали издавать свои указы - закон, осененный временем - он более прочен. Хотя и более поздние времена пестрели желанием развить крупное сельхозпроизводство. Так, в 1928 году пленум ЦК ВКП(б) принял резолюцию "Об организации новых (зерновых) совхозов", в которой говорилось "утвердить задание на 1928 год с общей площадью вспашки, достаточной для получения в 1929 году 5-7 млн пудов товарного хлеба", а "к урожаю 1933 обеспечить получение товарного зерна от этих хозяйств в количестве не менее 1 650 000 тонн (100 000 000) пудов", причем все это - "на свободных земельных фондах", то есть предполагалась распашка новых земель. При общем сборе за 1927/28 в 77 миллионов тонн доля совхозов получалась вроде бы и небольшой - всего 1,6 миллиона - пять процентов. Но это виделось как первый шаг к действительно крупному товарному производству зерна.

Так, в двадцать восьмом в Сальских степях Северокавказского края был организован совхоз "Гигант". Размером сорок на семьдесят километров, из которых уже распаханных полей было менее десяти процентов, остальное - целина. И уже в двадцать восьмом они вспахали еще пятьдесят тысяч гектаров земли, а к тридцать четвертому площадь пашни достигла двух с половиной тысяч километров. Четверть миллиона гектаров одних только полей. Целый Люксембург. Вот к таким объемам мы и стремились. Правда, в тридцать четвертом Гиганта разукрупнили, оставив ему только пятьсот квадратных километров полей, ну так мы не доросли даже до этого объема - наши тридцать тысяч гектаров новой пашни - это всего лишь триста квадратных километров, так что нам было к чему стремиться, тем более что площадь только Западной Белоруссии составляла более ста тысяч квадратных километров.

Пока же, организовав на этих землях десять совхозов, мы стягивали в них технику, специалистов, стройматериалы, рабочую силу. Причем по тяговооруженности мы сразу же переплюнули Гиганта, в котором в первый год трудилось четыреста Катерпиллеров. У нас было всего сто семьдесят тракторов, зато сотня танков увеличивали их в пересчете по мощности еще в три раза. И опережающее насыщение совхозов техникой виделось нам пока единственным путем быстро выстроить третью опору нашей продовольственной безопасности. А, памятуя о многочисленных примерах неэффективности совхозов, я настоял, чтобы оплата труда производилась так же, как и в колхозах. То есть наши совхозы по сути были теми же колхозами, но с высокой, порой до ста процентов, долей средств, вложенных властями, а не самими колхозниками. Поэтому-то, не видя фактической разницы между этими формами хозяйствования в плане оплаты труда, в совхозы охотно шли малоземельные крестьяне, оставшиеся без кормильцев семьи единоличников, да и колхозники из малоземельных колхозов тоже становились работниками совхозов. С учетом практического равенства пахотных площадей я предполагал, что наша зависимость от единоличников и колхозов будет гораздо меньше, соответственно, нам не будет грозить хлебная стачка, и, соответственно, можно будет не проводить повальную коллективизацию или, еще хуже - реквизиции. Но тут, конечно, еще надо было считать и смотреть - в экономике, особенно местной, я еще был не силен, поэтому, возможно, напрасно дул на воду.

Пока же, помимо техники, мы насыщали совхозы специалистами - агрономами, ветеринарами, зоотехниками. Ну и практически вся живность, добытая нами, шла на совхозные фермы - наши ДРГ уже с начала августа начали делать рейды в том числе и для поиска бесхозной живности, каковой мы считали всю живность, что находилась на временно оккупированных территориях. Конечно, гребли не подчистую, оставляя крестьянам хотя бы по одной корове - остальное все-равно заберут немцы. Но, прежде всего, это были колхозные стада, а также скот, отбитый у немцев, ну и реквизиции у крестьян, вставших на сторону врага. Немало было и крестьян, которые желали переселиться под наше крыло, соответственно, их скот тоже вливался в совхозные стада - естественно, "на время", под расписку, что становилось еще одним якорем, привязывавшим часть населения к новым властям. Так что к середине августа проводка колонн скота на нашу территорию становилась обыденным явлением - с моей подачи их стали называть "корованами".