До и после Победы. Перелом. Часть 2

Да даже "неправильный" максимум излучения тепла человеком на волне 9,7 микрометра с новыми приборами был не такой уж большой помехой. Да, они ловили на волнах до двух микрометров, максимум до трех, но и на таких длинах человек испускал с каждого квадратного сантиметра примерно восемь десятитысячных ватта энергии. Да, на 9,7 микрометра излучение было уже двадцать пять сотых ватта — в триста раз больше. Но, скажем, свет от звезд, которого нам, замечу, хватало, имел порядок десять в минус десятой — в миллион раз слабее излучения человека на трех микрометрах. Днем — да, излучение человека на нужных длинах волн забивалось естественным излучением — солнца или облаков. А вот ночью — чем темнее и чем холоднее — тем больше была вероятность разглядеть человека, причем даже сквозь листву и заросли — ну, эту-то способность ИК-лучей проходить сквозь заросли мы активно использовали и раньше, особенно против бандитов из Армии Крайовой, УПА и прочих "лесных братьев" — те-то не имели возможности разрабатывать ИК-маскировку, поэтому они довольствовались только слухами, поэтому активно палились в своих лесных угодьях. Помогали скрываться разве что стволы деревьев, неровности местности да туман — его частицы были сопоставимы по размерам с ИК-излучением — 5-20 микрометров, поэтому активно рассеивали его. Вот дождь, вопреки расхожему мнению бандитов, преградой не был — на дистанциях в два километра небольшой дождь ослаблял ИК-лучи всего на двенадцать процентов от ясной погоды, средний — на четверть, сильный — на треть, не более — это лишь снижало дальность обнаружения, но не исключало ее вовсе. Так что хотя мы пока и приостановили активную чистку наших лесов, оставив лишь засадные и рейдовые действия, чтобы бандиты не чувствовали себя слишком уж спокойно, но вскоре туда вернемся — обнаружить с воздуха источники тепла, потом короткий удар авиацией и зачистка наземными группами остатков — эту технологию мы уже начали отрабатывать. А чтобы не бить по своим, мы уже массово выпускали ИК-маяки — небольшие приборчики, которые своими лампами, закрытыми черным стеклом, давали короткие вспышки — с воздуха они были отлично заметны и позволяли определить, где находятся свои — так мы к тому же получили удобное средство обозначить фронт наших войск, а то все эти ракетницы, цветные дымы, полосы разложенной на земле материи — не всегда можно отследить, да и фрицы порой прикрывались нашими сигналами. Ворюги.

Что самое интересное, фотоумножители позволили определить, что от человека исходит и видимый свет. Только он очень слабый — до шестидесяти квантов в секунду с квадратного сантиметра, причем больше всего — с кончиков пальцев. Ученые объясняли это излучение химическими реакциями, то есть хемолюминисценцией, и квантовыми процессами. Ну да, если в теле человека идут химические реакции, почему бы электронам не испытывать переходы между уровнями. Энергия-то есть. Да и тепло ее тоже дает. Медики, прочитав про это в одном из еженедельных научных бюллетеней, заинтересовались эффектом и уже попытались применить для диагностики. Пока не получалось, в отличие от диагностики по ИК-излучению, причем тут применяли не фотоумножители, а приборы на основе болометров, которые изменяли сопротивление от падающего на них излучения всех длин волн, а, следовательно, и от тепла человека, то есть могли использовать излучение в диапазонах, где оно было максимальным. Мы, правда, были еще далеко от тех приборов, что были в моем времени — о матрицах с высоким разрешением и чувствительностью нам можно было только мечтать. Точнее — мне, так как я пока не рассказывал об этом никому, чтобы просто не спалиться. Но и те приборы, что были у нас, являлись уже вполне нормальными приборами, разве что не слишком компактными и быстродействующими — методами напыления и фотолитографии мы делали на подложках матрицы резисторов 16х16, а потом составляли из них матрицы размерность до 32х64 — и выводили их сигнал на экран. Пока резисторы были из термочувствительных металлов — золото, никель, висмут, но уже пробовали и полупроводники на основе окислов марганца, никеля, кобальта — там технология была сложнее, но чувствительность была выше как минимум в восемь раз.