До и после смерти Сталина

Берия попытался восстановить отношения с Югославией, разорванные при Сталине. Поручил разведчикам устроить ему конфиденциальную встречу с Александром Ранковичем, который в Белграде занимал такие же, как он, должности. Ранкович был членом политбюро, заместителем главы правительства и министром внутренних дел. Но встретиться они не успели.

Генерал-лейтенант Амаяк Захарович Кобулов, младший брат первого заместителя Берии, говорил весной 1953 года одному из своих подчиненных:

— Ты и представить себе не можешь, что замыслил Лаврентий Павлович. Он будет решительно ломать существующие порядки не только в нашей стране, но и в странах народной демократии.

Летом 1953 года ухудшилась ситуация в Восточной Германии. Неумелая политика ее лидеров, низкий уровень жизни по сравнению с Западной Германией привели к народному восстанию 17 июня. Оно было подавлено советскими танками. Но возникли сомнения относительно правильности курса на форсированное строительство в Восточной Германии социализма.

Принято считать, что Берия хотел ликвидировать Германскую Демократическую Республику, цитируют его слова:

— Незачем заниматься строительством социализма в ГДР, необходимо, чтобы Западная и Восточная Германия объединились в буржуазное, миролюбивое государство.

Правда, в заметках прилетевшего в Москву председателя Совета министров ГДР Отто Гротеволя его слова звучат иначе: «Берия говорит: мы все виноваты, никто никого не обвиняет, но восточные немцы должны все быстро исправить».

Лаврентий Павлович пытался продолжить двойственную сталинскую линию в германском вопросе. Москва хотела влиять на всю Германию, но при этом не утратить контроля над ГДР. Причем первая задача Сталину казалась стратегически важнее. Иначе говоря, выгоднее иметь всю Германию нейтральной (то есть вне НАТО), чем половину Германии социалистической.

Берия составил план действий под названием «О мерах по оздоровлению политической обстановки в ГДР». От руководителей Восточной Германии требовали сменить курс: «Признать неправильным курс на форсированное строительство социализма в ГДР». Прекратить искусственно насаждать сельскохозяйственные кооперативы. Не душить средний и мелкий частный капитал. Сделать упор на развитии не тяжелой промышленности, а легкой. Прекратить яростную борьбу с церковью.

— Если мы сейчас не поправим положение, — забеспокоился Маленков, — то наступит катастрофа. Нужно действовать быстро.

Но мнения в Москве разделились. Министр иностранных дел догматик Молотов резко возражал Берии. Спор решился в пользу Молотова, потому что 26 июня Берия утратил и власть, и свободу.

В апреле и мае он вызвал в Москву многих сотрудников резидентур внешней разведки, чтобы проверить их квалификацию и поставить перед ними новые задачи. Шестьсот человек, уточнит потом Маленков. Многих Берия велел заменить. Объяснил:

— Присылаемая ими информация в лучшем случае была повторением тассовской информации. Агентуры у них никакой нет.

Руководителям представительств МВД в странах народной демократии устроили экзамен на знание языка страны пребывания. Кто сдал, возвращался назад, хотя и с понижением в должности. Не сдавших зачисляли в резерв. А язык знали далеко не все — привыкли работать с переводчиком. Берия настаивал на том, чтобы советники не вмешивались во внутренние склоки и не давали рекомендаций по «скользким» делам, которые возникали в результате борьбы в правящей верхушке, дабы ни у кого не было соблазна утверждать, что советские товарищи на его стороне.

Берия намеревался руководить решительно всем в стране. Поручил Григорию Алексеевичу Ордынцеву, который заведовал его секретариатом в Совете министров, подобрать ему помощников по вопросам сельского хозяйства и промышленности, а также найти квалифицированного экономиста, который бы занялся проблемами стран народной демократии.

Инструктировал помощников:

— Вы призваны следить за своей отраслью, изучать ее — для того, чтобы на основе анализа помогать мне ставить в правительстве проблемные вопросы. Обзаведитесь соответствующими данными, материалами и литературой. Если потребуются какие-то данные, чтобы они были бы под рукой.

Международные дела поручил Петру Афанасьевичу Шарии (профессору и бывшему заместителю начальника внешней разведки), внутриполитические — Борису Александровичу Людвигову, который еще в 1936 году стал его помощником в Закавказском крайкоме, потом заведовал особым сектором в ЦК Грузии.

Он понравился Берии как исполнительный и надежный аппаратчик. В 1938 году уже в Москве Берия назначил его заместителем начальника секретариата НКВД, потом взял помощником в правительстве. На Людвигова чекисты сооружали дело, но Берия не санкционировал его арест. В конце апреля 1941 года Берия привез Кобулова и Людвигова к себе домой на Малую Никитскую обедать. Кобулов выпил и по-дружески поделился с Людвиговым:

— А мы хотели тебя в 1937 году арестовать, но Лаврентий Павлович не дал.

Людвигов был предан Берии, вел его личные и финансовые дела. Говорил: