До и после смерти Сталина

Перечислили имена: Владимир Александрович Фок (лауреат сталинской и будущий лауреат ленинской премий, Герой Социалистического Труда), Лев Давидович Ландау (будущий лауреат Нобелевской премии), Михаил Александрович Леонтович (будущий лауреат ленинской премии) и Виталий Лазаревич Гинзбург (будущий лауреат Нобелевской премии). Все четверо — выдающиеся ученые, прославившие отечественную науку; настоящие патриоты, они внесли неоценимый вклад в укрепление государства.

Кто нынче вспомнит имена тех, кто их оскорблял и обвинял? Но это слабое утешение, потому что в ту пору они устроили себе прекрасную жизнь, требуя крови великих.

Декан физического факультета Кессених назвал академика Абрама Иоффе «безродным космополитом», который действует «не на пользу советского народа».

— Рабское преклонение некоторых наших ученых перед западной буржуазной наукой имеет свою «теоретическую базу», — возмущался Ноздрев. — Этой «теоретической базой» низкопоклонства является космополитизм. В наш век гигантских, невиданных еще в истории боев сил демократии с силами реакции, борьба с космополитизмом носит особенно острый политический характер.

Он, в свою очередь, назвал «безродным космополитом, чуждым своему народу, своей родине» Петра Леонидовича Капицу (дважды лауреата сталинской премии и будущего лауреата Нобелевской премии по физике):

— Академик Капица стал проводником той диверсионно-идеологической работы, которую тщетно пытаются проводить в нашей стране идеологи космополитизма, слуги империализма.

Ноздрев требовал:

— Неотложно освободить редакции физических журналов и издательств, комиссий по Сталинским премиям, экспертные комиссии и так далее от физиков-космополитов, наносящих огромный вред развитию физической науки в нашей стране.

Вот в этом и состоял смысл этой атаки: очистить места для своих, для правильных!

«Дремучий, лженаучный подход к решению научных вопросов в Московском университете, — писал профессор Галкин, — был вскрыт комиссией ЦК КПСС. Ноздрев был удален из МГУ».

Бывшего секретаря парткома не обидели. Василий Ноздрев благополучно перебрался в Московский областной педагогический институт имени Н.К. Крупской, который в 1960 году и возглавил. Писал стихи, печатался в журналах «Наш современник», «Молодая гвардия», «Октябрь». Автор недавней работы о Ноздреве почтительно именует его «ученым-энциклопедистом, поэтом-мыслителем, носителем русской духовно-интеллектульной культуры».

Сергей Вавилов, президент Академии наук СССР, думал иначе. Он записал в дневнике 16 апреля 1947 года:

«Позавчера вечером — семь часов непрерывный Ученый совет Московского университета: о физиках. Боже мой, какое страшное и отвратительное охотно-рядское зрелище. Корень — постаревший и еще поглупевший и опустившийся Тимирязев. Потом сорвавшиеся с цепи несостоявшиеся гении Ноздрев — Акулов, просто сумасшедший Власов, помесь малограмотности, наглости, московской купеческой хитрости и кабацкого жаргона. На этой основе, в этом болоте должны расти физики. Нужно быть очень большим человеком, чтобы выйти отсюда здоровым и крепким».

Кто же привел в отчаяние президента Академии наук?

Аркадий Климентьевич Тимирязев, приемный сын знаменитого биолога Тимирязева, заведовал кафедрой истории физики физического факультета и прославился полным отрицанием теории относительности и квантовой механики.

Профессор Николай Сергеевич Акулов первым начал борьбу с космополитами в физике. Он атаковал Петра Капицу и Леонида Мандельштама, которого назвал немецким шпионом: тот консультировал фирму «Телефункен» — еще до Первой мировой войны.

Профессор Анатолий Александрович Власов возглавил кафедру теоретической физики, когда декан Предводителев не позволил сделать заведующим Игоря Евгеньевича Тамма, будущего академика, лауреата Нобелевской премии и Героя Социалистического труда. Игорь Тамм внес огромный вклад в развитие квантовой механики и ядерной физики, которые были просто непонятны ни декану факультета, ни секретарю парткома.

Уже бывший декан физфака Предводителев осудил и самого президента Академии наук Сергея Вавилова, который в своем докладе не сконцентрировался на проблеме космополитизма:

— Как же можно такие вопросы — вопросы космополитизма — обойти? Мне кажется, этот вопрос в докладе Сергея Ивановича должен быть поставлен во весь рост. Нельзя пройти мимо, если еще и принять во внимание, что вопрос о космополитизме затрагивается во всей культурной жизни нашей страны: в литературе, в живописи, в изобразительном искусстве. Везде об этом говорят, а у нас, физиков, как будто этот момент не существует, у нас все мирно и гладко.

Галкин не выдержал и обратился к министру Кафтанову с просьбой освободить его от должности ректора: «Мной руководило стремление сохранить человеческое достоинство, хотя, если судить строго, я проявил малодушие. Я был сломлен. Ведь я отдавал себе отчет, что после моего ухода будут поставлены под удар генетики, а сторонники Предводителева получат поддержку».