До и после запрета КПСС. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает…

Через две недели, естественно, положение дел оставалось прежним. Бюро горкома принимает постановление о снятии этого человека с работы как «не справившегося» и как «не оправдавшего доверия партийной группы Моссовета». Все это печатается крупным шрифтом в «Московской правде», и население воспринимает это как борьбу Ельцина за его интересы.

В экономике Ельцин совершенно не разбирался. Почему я это заметил? В течение восьми лет я работал секретарем райкома партии и курировал промышленность и строительство. Кроме того, я кандидат экономических наук, и мне было понятно, каков уровень его знаний. Цифры он хорошо знал, а в экономических процессах разбирался слабо, даже не на уровне первокурсника. Знал, может быть, производительность труда, но не больше. Кстати, этим страдал и Горбачев. Ведь у нас была командно-административная система, и зачастую главным становилось выполнение плана любой ценой. А это осуществлялось давлением на людей, командным методом. Экономические знания особенно и не требовались.

…Я все думал: почему Лигачев, видя методы Бориса Николаевича в Свердловске, так усиленно рекомендовал его в Москву? У Егора Кузьмича зачастую возникала странная симпатия к людям, которые этого не заслуживали, и этих людей он начинал двигать. В Томске была даже такая поговорка: «Вот идет ходячая ошибка Лигачева». Это говорили подчас люди, которые никакого отношения к политике не имели.

Заместитель заведующего орготделом ЦК КПСС Евгений Зотович Разумов, мудрый человек, который проработал много лет, решая кадровые вопросы, трижды выступал против предложения Лигачева по Ельцину: и когда того предлагали секретарем Московского горкома, и когда — секретарем ЦК.

Я знаю, по крайней мере, три «ходячие ошибки» Лигачева: Ельцина — его выдвиженца, Травкина он предложил и Коротича в «Огонек» посадил. Вот почему я отношусь к Егору Кузьмичу неоднозначно. Я бы сказал даже так: как к Сахарову, с уважением, потому что и тот и другой, несмотря на многочисленные ошибки, вели одну и ту же линию всю жизнь, но некоторые их поступки вызывают неприятие.

В этой связи хочу привести пример по Москве. Я работаю в Московском Совете. Лигачев как секретарь ЦК курирует идеологию. Наши строительные, проектные организации срочно планируют типографии, находятся площадки, средства. Сайкин ругается матерно: у Москвы нет денег на это. Но Лигачев «давит», и средства находятся. Развертывается строительство в Чертанове и в других местах, начинает строиться комплекс «Московской правды».

Потом ко мне приходит Ресин, начальник Главмосстроя, и говорит: «Юрий Анатольевич, я больше типографии строить не буду. Я переключаюсь на строительство предприятий пищевой промышленности». — «В чем дело? Почему?» — «Вы что, газет не читаете? Лигачева с идеологии на сельское хозяйство перевели. Теперь будет давить, чтобы строились пищевые предприятия».

И действительно, Егор Кузьмич забыл про типографии — строились, не строились — и начал «душить» строителей и Сайкина совершенствованием и реконструкцией предприятий пищевой промышленности.

Такое впечатление, что он даже в столбик не считал, из чего складывается бюджет города и откуда берутся средства. Он «курирует», у него есть власть, и он давит, чтобы это направление развивалось.

Вероятно, я отношусь к Лигачеву предвзято, но уверен, что он довольно-таки большой вред нанес: ведь Егор Кузьмич выдвигал и Горбачева. Если бы не его поддержка, вряд ли бы так гладко прошло избрание Михаила Сергеевича. И обработку всех секретарей обкомов в его пользу проводил тоже Лигачев.

Чем же отплатил ему Горбачев? Егор Кузьмич выступает на Политбюро со своим мнением, тот его в пол-уха слушает, а потом говорит: «А, Егор, у тебя всегда своя точка зрения. Высказался и сиди». И тот садился. Никакого развития дальше его предложения не получали. Горбачев знал, с кем имел дело.

…Итак, первое мое вхождение во власть произошло в Московском Совете. По-настоящему я формировался как руководитель именно там, как ни странным это может показаться. В Моссовете мне пришлось иметь дело не с дисциплинированными партийными руководителями, когда живут по принципу «сказал — сделал», а с обычными людьми, с хозяйственными руководителями, которые тебе напрямую не подчиняются. И пришлось мне работать с людьми по-настоящему, пришлось вникать во все городские проблемы, знакомиться с городским хозяйством достаточно подробно.

Моя работа в качестве секретаря Моссовета, видимо, приглянулась Льву Николаевичу Зайкову, в ту пору первому секретарю Московского горкома партии. Он взял меня с собой в командировку в Болгарию, чтобы ко мне присмотреться, и потом сделал мне предложение быть секретарем Московского городского комитета партии.

Это были первые тайные выборы — меня избрали единогласно. Единодушное, да еще и тайное голосование, видимо, послужило толчком. Через несколько месяцев меня избрали вторым секретарем комитета партии…