До и после запрета КПСС. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает…

На каждом уровне это были не выборы, а простое делегирование, достаточно многоступенчатое. Почему такую форму нельзя назвать демократической? Скажем, если бы происходило так: первичные организации выдвинули кандидатов и дальше на этой основе шло формирование, тогда это было бы действительно демократично. Но и районные комитеты партии помимо «первичек» тоже имели право выдвигать своих кандидатов. То же можно сказать и о горкомах.

Чтобы проиллюстрировать, как все происходило на самом деле, приведу пример. Первичная организация журнал «Огонек» не выдвинула своего редактора Коротича делегатом конференции, и партийная организация Свердловского района Москвы поддержала это решение. Когда же список обсуждался на бюро Московского горкома партии, под давлением ЦК, а конкретно — Горбачева, эта кандидатура была навязана пленуму горкома.

Не помогло и выступление второго секретаря Свердловского райкома партии Борцова, который выступил с резкой критикой Коротича. Он убедительно мотивировал решение первичной организации журнала и райкома партии, но пленум горкома партии под давлением и бюро, и Горбачева, присутствующего на расширенном заседании пленума, кандидатуру Коротича провел.

И таких примеров можно привести немало. Нарушения допускались и на районном уровне, и на областном, где проводились сложные маневры и протаскивание угодных руководству людей.

Точно так же получилось и с Ельциным. Московская городская партийная организация, членом которой он был, не делегировала его на партконференцию. Тогда Ельцина в самый последний момент протащили через Карелию, где он потом любил отдыхать. (Может быть, поэтому он так и возлюбил этот край?)

Во всяком случае, именно через Карельскую парторганизацию делегировали Ельцина на конференцию, хотя он никакого отношения по партийной линии к ней не имел. Могут сказать, что как заместитель председателя Госстроя он имел отношение к любому региону страны, но ведь у нас выборы шли по партийной структуре — это декларировалось как достижение демократии, а здесь было явное нарушение. Поэтому утверждать, что состав конференции формировался демократическим путем, было бы неправильно.

Такой порядок вызвал очень много недоразумений, возмущений не только в московской организации, но и в других областях и регионах. Люди чувствовали, что это не прямые выборы, что идет преднамеренный отсев, довыборы угодных кандидатур на любом уровне, тогда как честные коммунисты, которых выдвигали на уровне «первичек», становились неугодными.

Вот так формировался делегатский корпус XIX партконференции.

Главным вопросом на конференции был вопрос о формировании Советов. По существу шел процесс «узаконивания» подготовки передачи власти от КПСС, которая в шестой статье Конституции СССР закреплялась как руководящая сила общества, — Советам, хотя об этом на конференции открыто не говорилось.

Именно эта конференция предрешила вопрос передачи власти от партии — Советам, а не изъятие шестой статьи Конституции, которое состоялось в марте 1990 года на III съезде народных депутатов СССР. Отмена статьи стала тогда чисто формальным актом.

Характерно, что на XIX партконференции ни один работник советских органов не выступил — ни одному из них не было дано слова.

Никогда — ни раньше, ни позже — я не видел Горбачева таким моторным, энергичным, собранным, как в те дни, когда он целеустремленно и жестко проводил свою линию, свою политику. Он сделал все виртуозно — надо отдать ему должное. Да и время было другое. Тогда, в 1988 году, еще не было такого противостояния Горбачеву, как это случилось позднее, не было еще понимания его роли провокатора и человека, который разваливал то, что было создано до него. Да и экономического спада, который обрушился в 1989–1990 годах, не было. Страна еще жила по инерции, шла с тем багажом, который был накоплен в «догорбачевские» времена.

На конференции была принята программа реформ:

— политической системы власти — свободные выборы, усиление роли Советов, во главе которых рекомендовалось избирать партийных лидеров,

— конституционной реформы — создание двухуровневой представительской системы — Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР и

— утверждение поста президента СССР.

Потом был разработан график проведения всех

этих мероприятий — Горбачев провел свою линию.

Понимали ли сами делегаты, к чему ведет Горбачев? Думаю, не все и не до конца. Но звучали на конференции и достаточно зрелые выступления, в которых высказывалась тревога, что ведут они работу без какой-либо перспективы, так как не определены конечные цели перестройки, и настаивали на необходимости демократизации самой партии. Запомнилось выступления писателя Юрия Васильевича Бондарева, который сравнил партию с самолетом, который с трудом оторвался от болота, но не знает маршрута полета и места посадки.